Колчан калёных стрел. Евгений Лист
ты о постелях знаешь, девчонка зелёная?
– Куда уж мне до блудницы бесовой, – согласилась Огняна, кивнув на рыжую.
Та не двинулась, лицом не дрогнула, руки на груди скрестила и любезно улыбнулась. Той улыбкой, которую Зоря так яростно ненавидела, что окончательно взбеленилась:
– Душегубка и есть – ни на маковое зерно совести! Все вы, ратные, одного теста – кислого.
Решетовская медленно встала с койки, не отпуская с лица надменного выражения. Стала напротив Лешак, чересчур близко.
– Кислого, говоришь, – гневно усмехнулась она. И заговорила вдруг тихо, почти по-доброму, почти спокойно, но так, что Воробей вздыбил перья на макушке:
– Как скажешь, детоубийца клятая. Только когда мы на войне два года умирали – за деточек ваших, за матушек с батюшками… вам не шибко-то и кисло было. Тогда, поди, нравились. А как вернулись – кто без ног, кто без разума, кто в шрамах по горло – уже не особо. Когда врагов убивать там – так герои, как здесь слово против предателя молвить – гляди ж ты, отребье.
Зоряна зло скривила рот:
– Красиво ты говоришь, спору нет. Да только кто вас в дружину гнал-то? Сначала пошли – теперь жалуетесь да хвалитесь.
– Так нам теперь ещё и в уголочек встать да помолчать прикажешь?
– Думаешь, одних ратных заслуга, что ифритов победили? – закатила глаза Зоря. – Хочешь знать, я перед войной в страдном терему старшей была. Это мы оружие да кольчуги вашим витязям заговаривали, яды для ваших стрел волшебничали, отвары вам целебные варили. Не спали седьмицами, руки-ноги до костей резали, в горячке валялись, потому как всё, всё на себе пробовали, прежде чем вам отправить!
– В глаза не видывала никаких ядов с отварами, – горделиво фыркнула Огняна и продолжила с весёлой злобой:
– Только когда бы не дружинники, паче того – дружинницы, не пускали бы тебя, Зоряна Ростиславовна, в страдные терема к мужам учёным. Когда бы не наша вольница, чем бы отбивались от ваших батюшек, когда вас замуж в шестнадцать гнали? На кого бы кивали, как ни на дев ратных, которые сами за себя решают? Благодаря нам вы волосы под повоем не прячете, глаза долу не держите! А когда бы душегубы к ненашам не ходили, ты бы на телячьей коже имя своё едва-едва выцарапать умела, окна пузырём бычьим затягивала и мужу старому твердила покорно: «Да, голубь мой, как изволишь!»
– Поклон тебе, девица ратная! – Зоряна прижала руки к груди и в пояс издевательски поклонилась. – Как коса отрастет – приходи, поцелую! Но запомни, Огняна Елизаровна, что когда б ваши душегубы к ненашам не хаживали туда-обратно и не хвалились этим беспрестанно, ифриты бы на колодцы наши не позарились, и войны бы не было! Не было, слышишь?!
– Зоря, отойди, – очень тихо попросила не существовавшая до этого Ясна. – Она ударит сейчас.
Лицо у Решетовской и вправду было страшное, и дышала она тяжело, но всё равно повернула голову к Ясне. В ответ услышала:
– Не тронь Зорю, Решетовская, тебе ведь не Зоря нужна.
Тотчас предательница сорвалась