Нелюбимая для Крутого. Екатерина Ромеро
что меня чем-то укрыли, Игорь что-то быстро вколол мне в руку и меня повезли на рентген.
Врачи, не знаю, сколько их было. Все смотрели на меня, и мне хотелось от этого сдохнуть.
Мое плечо. Когда я упала со стола на пол, оно сильно хрустнуло, и с того момента я не могла шевелить рукой. Кажется, они думали, что там перелом.
После рентгена пришел другой врач, их главный травматолог. Такой здоровый дядька, он смотрел мои снимки, а после на мое горемычное плечо.
Мне было страшно, меня трясло, я боялась прикосновений, но на это никто не реагировал.
Я не могла кричать, у меня дико болело горло. Этот травматолог так меня зажал, что я думала, у меня треснут ребра, но нет. Это хрустел выбитый плечевой сустав, который он мне вправлял без наркоза.
***
Игорь
Открываю дверь палаты. Даша лежит на кровати. Я знаю, что она не спит. Она может засыпать только от препаратов, а сейчас перерыв, и я зашел специально в это время.
– Даша, поговорить надо.
Молчит. Ни звука не произнесла с момента поступления, и это беспокоит меня больше всего. Там не столько травма горла, сколько испуг, психологическое просто дно.
– Я знаю, что ты меня слышишь. Как плечо? Болит?
Тишина, даже не дернулась.
– Крутой это сделал? Я должен спросить.
Вижу, как закрывает глаза, шмыгает носом. Не скажет, хотя и так уже понятно.
– Хорошо, в общем, дела такие: я говорил с гинекологом. Рита Викторовна сказала, дети у тебя будут и ничего прям такого страшного нет. Немного времени и все заживет. Синяки за две недели должны сойти, плечо будет восстанавливаться дольше. Повязку не снимать, никаких нагрузок на руку. Хм, и да, венерических заболеваний не обнаружено, беременности не будет, мы сделали экстренную контрацепцию.
Я много чего говорил пациентам, но сейчас все равно тошно. Валера пришел вовремя. Если бы не он, Дашу бы там на куски порвали, хотя и того, что Крутой сотворил в одиночку с этой девочкой, и так достаточно.
Подхожу ближе, Даша дергается едва уловимо. Ресницы мокрые, слезы стекают по бледному лицу на виски. Восемнадцать лет, ребенок вчерашний. Крутой, сука, я ведь знал, что он опасен, я ее предупреждал, но уже поздно. Что уж плакать и причитать. Теперь это ничем уже не поможет.
– Даша, ты можешь пробовать говорить. Я знаю, глотать тебе больно, но связки не порваны. Не бойся, голос должен восстановится.
Снова тишина. Плачет. Без единого звука. Плечи вздрагивают.
– Скажи мне, кому звонить? Мама, папа, родственники какие? Ты тут под левыми документами, надо чтобы кто-то тебя по-тихому забрал. Есть кто-то на примете, к кому можно обратиться?
Едва уловимо отрицательно кивает.
– Даша, давай так, я не лезу в ваши разборки, но хочу помочь. Просто по-человечески. Валера того же мнения. Если у вас что-то произошло с Крутым, тебе надо сваливать из города как можно быстрее. У тебя есть место, где ты живешь, где сможешь прийти в себя? Чародей тебя сюда привез, он же смог бы отвезти домой или куда скажешь.
Снова