Музыка Иллюзий. Сергей Журавлев
ном, а на полу валяется раскрытая пластинка Майлза Дэвиса. «Ты слышишь? Это же джаз дождя», – говорила она, кружась, пока звуки трубы не растворялись в грохоте грузовика под окном.
Звон колокольчика над дверью вырвал его из прошлого.
– Закрыто, – пробормотал Кайто, не оборачиваясь.
– Вам это нравится? – спросил женский голос.
Он повернулся. У стойки стояла незнакомка в платье цвета пепла. Ее лицо было бледным, словно вырезанным из лунного света, а в руках она держала виниловую пластинку без этикетки.
– Что? – Кайто нахмурился.
– Музыка. Вы верите, что она может вернуть то, что потеряно?
Он сглотнул. Вопрос задел что-то глубоко внутри, словно игла проигрывателя, наткнувшаяся на трещину в виниле.
– Нет, – ответил он, стараясь звучать равнодушно. – Музыка – это просто шум. Красивый шум.
Женщина улыбнулась, словно знала, что он лжет, и положила пластинку на стойку.
– Это для вас. Illusion No. 9.
– Откуда вы… – начал Кайто, но она уже исчезла. Только запах жасмина да легкий пар над чашкой кофе, оставленной на стуле, намекали, что он не спит.
Пластинка сверкала, как черная луна. Кайто провел пальцем по краю – холодный, почти живой. Он не включал проигрыватель с тех пор, как умерла Юми. Аппарат пылился в углу, рядом с коробкой ее вещей, которую он так и не решился выбросить.
Игла коснулась винила с шипением.
Первая нота прозвучала как вздох. Потом запела труба – низкая, горькая, знакомая. Кайто замер. Это был голос Юми. Не запись, не эхо, а она – смех, вплетенный в мелодию, шепот, который он слышал каждую ночь перед сном: «Кайто, посмотри на луну. Она же сегодня совсем близко…»
Стены задрожали. Бокалы на полках зазвенели, будто их коснулась невидимая рука, а из углов поползли тени, густые, как чернила. Кайто схватился за стойку, но пол под ногами стал мягким, словно топь.
– Что за…
– Не бойся, – проговорил хриплый голос где-то снизу.
На полу сидел черный кот. Его глаза светились янтарем, а на шее болтался крошечный медальон в форме ключа.
– Ты же не думал, что она ушла навсегда? – кот зевнул, обнажив клыки. – Здесь ничто не уходит. Оно просто… меняет форму.
– Ты… говоришь?
– Говорю, молчу, мурлычу – какая разница? – кот поднял лапу, указывая на пластинку, которая теперь вращалась быстрее, издавая вой. – Ты сам позвал ее. Юми. Иллюзии. Всё это – твое.
Мелодия взметнулась вверх, и потолок бара распался на куски, открыв ночное небо, усыпанное чужими созвездиями. Меж них плыла луна – огромная, синяя, словно слеза.
– Куда я попал? – крикнул Кайто, но ветер унес его слова.
– Туда, где твои сны тяжелее тела, – ответил кот, растворяясь в темноте. – Добро пожаловать в Город Иллюзий, Кайто.
Стены рухнули.
Глава 2: Тени и коктейли из забытых снов
Город Иллюзий встретил Кайто тишиной. Но это была не та тишина, что живет в пустых комнатах – она звенела, как натянутая струна, и была полна теней. Тени скользили по мостовой, не касаясь земли, их силуэты мерцали, словно старые кинопленки. Улицы напоминали Токио, но словно увиденный сквозь мутное стекло: неоновые вывески светились наоборот, поглощая свет, а вместо рельс по мостовой текла река из чернильной воды, издавая гул контрабаса.
– Не пытайся понять, – сказал Нобу, вынырнув из-под скамейки. – Здесь логика – это роскошь.
Кот шел рядом, его лапы оставляли на асфальте следы, похожие на нотные знаки. Кайто молчал. В горле стоял ком – смесь страха и надежды. Где-то здесь была Юми. Ее голос все еще звучал в ушах, вплетенный в мелодию с проклятой пластинки.
Они вышли к бару. Точнее, к тому, что когда-то было «Лунным мотивом». Вывеска висела криво, буквы «Лунный» стёрлись, осталось лишь «…ный мотив». Внутри горел свет, и сквозь запотевшие окна виднелись силуэты.
– Твоя иллюзия, – пояснил Нобу. – Но будь осторожен. Тени любят гостей.
Дверь скрипнула. За стойкой, спиной к ним, стоял Кайто. Тот же фартук, те же движения – протирает бокал, кивает в такт музыке, которой нет.
– Это… я? – прошептал настоящий Кайто.
– Ты. Тот, кем ты стал после ее смерти. Смотри.
Тень-Кайто повернулся. Его глаза были пусты, как экраны выключенных телевизоров. За столиками сидели призрачные посетители. Один мужчина пил коктейль, который менял цвет с каждым его глотком: синий – память о первом поцелуе, алый – ссора с отцом, серый – день, когда он забыл имя своей собаки.
– Они пьют то, что потеряли, – сказал Нобу. – Но не могут насытиться.
Тень-Кайто подал женщине у окна бокал с дымящейся жидкостью.