Пламя и тьма: искра творения. Наталья Куртакова
имел в виду, когда говорил об одном из богов? Старуха посмотрела на Ханара, словно пытаясь найти ответ, но его каменное лицо не выражало ничего. Повисла тишина, нарушаемая лишь смехом воинов, отдыхавших в своих шатрах, и ржанием коней, которое приносил ветер. Никто не проронил ни слова, все смотрели на нее – старую женщину-авесту в оковах, словно следующий ход был за ней.
– Нет! – тихо прошептала она, когда наконец поняла, что они хотят с ней сделать. – Вы не посмеете! Это запрещено!
– Кем запрещено? – спросил Ханар.
– Самой жизнью! – лицо старухи в этот момент стало еще темнее и мрачнее, глаза провалились в череп, оставляя лишь зловещий блеск в них. – Смертный не может стать богом!
– Что ж, – бодро для своего возраста ответил Исиндомид. – Это мы сейчас и узнаем.
Он подошел своей старческой походкой к Ханару Эпперли, трясущейся рукой протянул ему шкатулку, которую вытащил из своего рукава. Повелитель принял вещицу из рук старика. Это был деревянный ящичек, вырезанный из старого кедра, гладкий по бокам и с узором в виде дерева на крышке. Открыв шкатулку, Ханар увидел лежащий на красном бархате маленький трезубец черного цвета с настолько острыми гранями, что мягкая ткань была вся изрезана ими. Вместо древка было длинное черное лезвие.
– Что это? – спросил Ханар.
– Армиллиум, – ответил ему колдун. – Выкован из редчайшего сплава металла, закален заклинаниями, кровью и мольбами о смерти авест.
– Что я должен делать?
Исиндомид осторожно извлек армиллиум из шкатулки так, чтобы не порезаться самому, и попросил правую руку своего господина. Ханар сомневался, стоит ли делать то, к чему они стремились долгие годы, все же он был смертным и прекрасно понимал риски, которые сулит ему использование черного колдовства. Но и отступать было уже некуда. Сомнение длилось несколько секунд, после чего он протянул руку Исиндомиду.
Старик улыбнулся и начал вводить длинное острое основание трезубца в центр ладони Ханара. Кровь, выходящая из раны, бурлила, причиняя невыносимую боль мужчине, но он держался и старался не подавать вида. Наконец армиллиум был установлен – из ладони повелителя торчали три черных пики. Ханар был очарован тем, как они сверкали в свете солнца, и едва заметное синее свечение окутывало их, придавая таинственности и опасности их внешнему виду.
– Ты будешь проклят, коль сделаешь это, – прошептала Аза. – Твой колдун сказал тебе, какую цену нужно будет заплатить?
– Да, цена мне известна, – глаза Ханара загорелись страшным пламенем.
– Неужели ты готов пойти на это?!
– Я готов на все ради своей цели! – сладострастно ответил Эпперли. – Даже если придется пожертвовать всем!
– Помнится, был до тебя один такой же, кто решил пожертвовать всем, – Аза практически смеялась в лицо своему палачу, словно собственная смерть забавляла ее. – Теперь же давно сгнил в земле сырой, а имя его практически стерло