Дневники и мемуары. Даниил Михайлович Белокопытов
обеда, избивал учитель, а особенно священник.
Священник сбивал с ног некоторых учеников, разбивал нос, одному оторвал ушную раковину. Дисциплина была железная, но только на уроках. А во время перемен устраивались «кулачки», разбивали носы, лица друг – другу. Устраивались драки, даже групповые. И всё же, при желании, можно было кое-чему научиться в школе. Правда, за бортом школы много оставалось неграмотных, особенно девочек.
Взять наше село Яблоново. Жителей было более 1000 домов. Около 1000 должно было обучаться детей, но их обучалось в школе 120 – 115 учеников, и из этих многие бросали учиться по разным причинам. Никто не отвечал за тех, кто не учился. Родители стремились мальчиков научить писать, читать, т.к. придётся им отбывать в армии, чтобы они могли написать и прочитать письмо. Это и главное было в учении. А из девочек некоторые учились из состоятельных родителей. Бывших дворянских происхождений, дочери торговцев, интеллигенции и отдельных кулацких семей. Вот почему старый строй оставил нам наследие – неграмотных и полуграмотных.
Чем же закончилось моё первое учение? Учёбу я закончил круглыми пятёрками. Получил похвальный лист с портретами царей Николая Второго и Александра Освободителя (от крепостного права) с картинкой – чтение манифеста об освобождении от крепостной зависимости. Свидетельство на евангелие и часослов.
Большое было желание учиться дальше, но… Тогда решил остаться на повторение 3 класса. Побыл 2 дня. Михаил Иванович сказал мне: «Нет никакой пользы тебе учиться в этом классе. Ты хорошо окончил школу, будешь слушать, учить то, что знаешь.»
Со слезами я переступил последний раз порог школы и унылым возвратился домой. Стала открываться швейная мастерская при школе. Поехал я с отцом, чтобы поступить в «швальню». Меня приняли, но мать не пустила. Она заявила: «Не могу, детки, я вас обуть, одеть так, чтобы пустить на люди. Никифор ходит в школу, и тебя надо лучше обуть и одеть.»
Пришлось наняться в батраки в хутор Языков, к Ширяеву. Водил пасти трёх лошадей и выполнять другие работы. Так начались мои «университеты». Жил в батраках в Яблонове, у Тютерева Антона, на Коротком хуторе. Он хотя и не был кулаком, но был деспотом. Он мне не давал и одной минуты отдыха. Шёл мне 15-ый год. Я у него пахал, косил, молотил, трёх лошадей и сосунка (лошонка) пас. Представьте себе, что идёт проливной дождь на дворе, делать ничего нельзя. Он тогда приносит пеньку и заставляет вить верёвки, пута, поводья, вожжи.
Причиной ухода от него, после уборочной, послужило то: однажды с уборки ржи мы с поля вернулись половина двенадцатого, пока вечеряли, поужинали, стало время половина первого ночи. Он меня посылает вести, пасти лошадей. Я не знал где с лошадьми ночуют с нашей улицы. Тогда заехал домой (в 1 ч. ночи), чтобы узнать, куда брат уехал ночевать лошадь. Оказалось, что брат Егор не повёл. Отец удивился, куда же хозяин посылает мальчишку ночью пасти лошадей, если он день косил, снопы носил, то он уснёт,