Робот мастера Яньши. Екатерина Чхве
скучаете по Виктору?
– Чувствую невосполнимую утрату. Наверно, это и значит скучать. Мне трудно определить.
Ирина остановилась.
– Я навела справки о вас.
– Зачем вам это? – Удивилась я, искренне не понимая мотивов такого поступка.
– Вам неприятно?
– Даже не знаю, что сказать.
– Вы приобрели андроида-компаньона. Как складываются ваши отношения?
Я задумалась. Сложно было подобрать слова вот так, ни с того ни с сего, чтобы дать однозначный ответ. Ирина наблюдала за мной, глядя прямо в глаза.
– У вас к нему есть чувства?
– Ирина, я сама не понимаю, – честно призналась я.
– Не сближайтесь с ним, – тихо произнесла она. – Рано или поздно вы умрете и он останется один.
Мимо пронеслись мальчишки лет восьми, легкие, как ветер. Они даже не заметили нас, увлеченные погоней за воробьями. Я засмотрелась на них. В какой момент мы теряем эту беззаботность и умение радоваться просто тому, что можно бежать вот так, сломя голову, не думая ни о чем, ощущая свободу, не боясь упасть и разбить коленки в кровь?
Ирина прервала мои размышления, дотронувшись до моего запястья.
– Как ни парадоксально это звучит, но андроиду необходимо общение с человеком, иначе он не сможет осознавать себя живым. Человек совершенен в своей безрассудности, которая зачастую приводит его к гениальным открытиям. Вы можете мечтать и видеть сны. Нам приходится учиться этому, и не всегда успешно. Жизненный цикл человека ограничен временными рамками от момента зачатия и до момента смерти. И это дар. Не страдать вечно. – Она говорила быстро и будто сама с собой. – Виктор не понимал людей, спускающих огромные средства в поисках чудодейственного лекарства от старости, жаждущих бессмертия, считая, что в отличие от роботов, у людей гниет душа. Поэтому физическая смерть для человека – очищение и истинное благо.
Ирина опустила глаза, рассматривая запыленный носок своей туфли.
– Виктор мечтал о мире, в котором люди и роботы будут жить вместе, создавая нечто совершенное. Он говорил, что именно человек должен учиться у робота человечности, а не наоборот… Роман разрушит все, над чем работал его отец.
Она отвела от меня взгляд, всматриваясь куда-то вдаль. Потом попрощалась и быстро ушла, словно внезапно вспомнила о чем-то. Я смотрела вслед ее удаляющейся фигуре, чувствуя смятение и тоску.
Я помню, как Юшенг спросил, что ему делать, когда меня не станет, и затем сам, ответив на свой вопрос, сказал, что хочет продолжить свое существование. Думает ли он-прежнему? Почему меня это так волнует? На минуту я представила, что Юшенга больше нет в моей жизни, и ощутила леденящий холод в груди, поднимающийся вверх, к самому горлу. У меня перехватило дыхание и быстро забилось сердце. Ирина права. У меня есть чувства к Юшенгу. Но как она поняла? Как она вообще могла понять, если у нее нет человеческой химии и своих собственных эмоций? Или для того, чтобы чувствовать, никакая химия не нужна?
Я снова позвонила Юшенгу. В этот раз он ответил.
– Кристина,