Лесная гвардия. Сергей Зверев
видели. Для устрашения. А детей забрали в лагерь. Вы, когда были в плену, не слышали о детях, что они собираются с ними делать? Для чего сохранили им жизнь?
Ему было тяжело смотреть на отчаявшуюся мать. С трудом подобрав слова, Александр честно ответил:
– Простите. Я не знаю, нас содержали отдельно. Для советских кадровых офицеров был отдельный блок. Ни разу не слышал детских голосов.
Елизавета лишь вскинула голову, показывая, что не откажется никогда от своей надежды спасти дочь. Глаза у нее были сухие, вся боль осталась запертой глубоко внутри. Она зашагала дальше, впереди уже слышалось журчание неглубокой реки. Рядом с берегом женщина приказала:
– Я буду наблюдать, а вы нарвите тонких молодых веток. Чем длиннее, тем лучше. Сплетем сети-косынки, ими рыбу можно ловить.
Канунников согласно кивнул и принялся срезать ножом обвисшие ветви ив, что густо росли вдоль серебристой водяной ленты. В такт движениям тесака прыгали и его мысли: «Прав ведь Сорока, что дальше? Оружия нет, кругом фашистов несметное количество. Сколько еще вот так будем скрываться, молчать, прятаться? Нужно бороться с врагом, а не таиться трусливо на болотах. Уничтожать, бить, гнать прочь! Иначе эта зараза дальше поползет по всему миру. Местные живут, знают об ужасах концентрационного лагеря и молчат. Вот к чему приводит общая трусость! Люди умирают в муках от пыток, а никто ничего не пытается изменить. Если бы все жители города восстали против фашистов, то освободили бы узников, разнесли бы это место по кирпичикам! На молекулы!»
Канунников так увлекся своими мыслями о нападении на концлагерь, что, когда затарахтели автоматные очереди, вздрогнул от неожиданности и чуть не выронил охапку прутьев. Елизавета уже махала ему сверху с высокого каменного уступа, выпиравшего небольшой площадкой прямо над водой:
– Быстрее! Немцы! Поднимайтесь, ну же!
Он стал карабкаться наверх, но мешали собранные прутья в руках, ноги в лаковых ботинках скользили по гладким бокам камней.
Женщина юркой змейкой соскользнула вниз из своего укрытия, подхватила драгоценную ношу в подол юбки, завязала узлом. Потом дернула со всей силы за воротник Сашиного пиджака, так что затрещали нитки:
– Быстрее! Уже рядом! Быстрее! От железной дороги идут!
Они торопливо взбирались все выше и выше, а внизу за деревьями разносились крики на немецком и длинные автоматные очереди. На площадке три огромных валуна соединились в монолитную стену, образовав каменную палатку. Женщина легла на живот и протиснулась в щель между камнями. С огромным трудом, обдираясь об острые грани, Александр пролез следом. Острые края разодрали до крови затылок, но сейчас тесное укрытие – единственный шанс спастись.
Елизавета, мокрая и дрожащая от напряжения, прошептала:
– Стреляют рядом с железной дорогой, кто-то сбежал из вагона во время пересылки.
– Надо помочь им спрятаться! – Саша кинулся к просвету между двумя огромными