Слово вора. Владимир Колычев
слабо подогрел: чай, сахар, сало, сырокопченка, карамелек целый пакет, грохотульки куда лучше варенья в целлофане. И чашку из крепкого фарфора в посылку вложил, чтобы Паша чай с шиком пил.
– Не хило тебя братва греет, – разглядывая богатства, кивнул Грот, как звали смотрящего за хатой.
– Гуляем? – спросил Паша, выразительно и в упор глянув на него.
Он правильный пацан, за ним воровской ход, но Грот его в свою малину не звал. Паша не гордый, воспримет отлуп без обид, но тогда у него будет своя банда. Сам под себя правильных пацанов подобьет и очень скоро бросит вызов Гроту. Никто не может безнаказанно чморить Пашу Страхова.
Но Паша зря накручивал себя, Грот позвал его в свою семью. Не мог не позвать, и признание за Пашей, и с гревом все проблемы решены. Тем более что в апельсинах оказалась водка.
Паша выложил на общак все, оставил себе только запас чая, шмотье и, конечно же, чашку. Ощущение такое, как будто в новый дом въехал, а друзья целый сервант сервиза подарили. Но так это и есть его сервиз, который он должен пронести через все годы тюремной жизни.
Наливая чифирь в свою кружку, он держал ее бережно, даже по сторонам глянул, вдруг кто-нибудь выбить из руки хочет. Любого уроет!
– Паша, ты за свой кружаль, как за сиську бабскую, держишься! – гыкнул рыхлый Швеллер.
– Моей бабы сиська! – косо глянул на него Паша. – Тронешь – убью!
Он как бы и шутил, на самом деле за такую мелочь не убивают. Но слово прозвучало, и Швеллер правильно все понял. Теперь Паша на самом деле готов был убить за эту чашку, так что пусть никто на нее даже не мылится. Он, конечно, не Геракл, с тем же Швеллером раз на раз может огрести по полной. Но тогда Швеллер пусть убьет его в этой драке, потому что Паша пойдет на все, чтобы продолжить начатое. Нож в спину вонзит, но слово свое сдержит.
Швеллер как будто почувствовал силу его убеждения, отвел взгляд. Но с темы не съехал. И снова заговорил про баб. У кого что болит.
– Я слышал, у вас там на Плёшке Мальвина какая-то зажигает.
– Туляк сказал? – нахмурился Паша.
Зоя, может, и проститутка, но все равно неприятно, когда о ней знают все. И все ее хотят.
– Атомная, говорит, краля.
– Да, только никто ее не видел. Туляк не видел, Тиха не видел, Макар не видел…
Сава видел, поэтому о нем Паша умолчал. И о нем, и обо всех, кто с ней был.
– А кто видел?
– А кто видел, тот уже того… Слышал про Клеопатру? Царица такая была… Провел с ней ночь, утром просыпаешься, а голова в тумбочке.
– Слышал, – скупо улыбнулся Грот. – Нормально так, за одну ночь голова в тумбочке.
– Сказка.
– Ну да.
– И Мальвина сказка! Про Буратино. Нет ее на самом деле. Выдумали… А нам ночью не спать. Думать. И мечтать.
– Устала левой, работай правой, – хихикнул Швеллер.
– Не надо на Мальвину, – совершенно серьезно глянул на него Паша. – Давай на Клеопатру… Знаешь, какая у нее грудь?
Он