Ночной шедевр. Айлин Даймонд
Неплохо, для начала совсем неплохо, но с нашими мастерами все-таки не сравнить. И скажу тебе по секрету: мои штатные фотографы очень возмущались, что я пригласил тебя на стажировку, особенно ведущий – так сказать, наша гордость и слава, мистер Алан Кортби…
Босс замолчал, ожидая, как бывалый психолог, реакции от неофита.
Ирвин на всякий случай ограничился одним вопросом:
– Это не тот ли, который провалился в канализационный колодец?
– К счастью, нет. – Босс хохотнул. – Того бедолагу мы, так сказать, проводили на заслуженный отдых. А вот мистер Алан Кортби… – Босс снова приступил к психологическому тестированию. – Глянь, сынок, на стену.
Ирвин беспрекословно подчинился.
За спиной босса висел снимок – один-единственный, среднего формата, но зато какой!..
У Ирвина перехватило дыхание от страшного сюжета и великолепного технического исполнения.
– Как тебе? – спросил босс. – Картиночка?
– Жутковато.
– Не то слово. Этот шедевр никто и никогда не решился бы опубликовать.
– Что шедевр то шедевр.
Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу – снимок действительно потрясал.
Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом – лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном – массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом – перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.
Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа – так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.
Искалеченный автомобиль и еще живая рука. Но ясно, что носительнице кольца и перстня никогда больше не ходить, не дышать, не смеяться. Вот-вот пальцы дрогнут в последний раз – и останется мертвое тело, пригодное лишь для морга и шикарного гроба.
Ирвин с трудом оторвался от снимка, превратившего страшную трагедию в безумное эстетическое торжество, и посмотрел на босса.
– Ну что, парень, можешь сотворить что-нибудь этакое?
Но Ирвин вместо скромного и уклончивого ответа сделал непрошеное признание:
– Нет, я бы не смог вдохновиться умирающей моделью.
– Кстати, – ободряюще улыбнулся босс, – иногда в таких катастрофах особо везучие, как это ни странно, выживают.
– Хочется верить.
– И ты в этом скоро убедишься.
– В каком смысле? – недоуменно спросил Ирвин. – Что, мне предстоит фотосессия в реанимационном отделении?
– Обожаю черный юмор. – Босс вскочил с кресла, подбежал к шкафу, схватил с полки толстую папку, вытряс на стол кучу бумаг и увлеченно принялся зачитывать непонятливому неофиту весьма конкретную и вдохновляющую информацию о недельном контракте и студии, полностью оборудованной