Эпоха Пятизонья. Михаил Юрьевич Белозеров
безрезультатно рассматривал Зону в стереотрубу уже добрых полчаса.
Непосредственно перед ним лежали Ильинские ворота, а за ними начиналась извилистая улица Ильинка – без стекол, без вывесок, расстрелянная еще три месяца назад. Из-за угла дома справа как-то странно торчал зад танка, причем он был почему-то приподнят. Гусеницы безвольно обвисли. Справа же, но гораздо ближе, находилось старинное здание Политехнического музея с резными окнами. Они были подслеповаты и мертвы. Не нравились Косте эти окна, словно за ними кто-то таился и тоже наблюдал за площадями, хотя по словам генерала в музее ни одной живой души быть не могло, потому что музей уже находился за Полосой отчуждения.
Они сидели на третьем этаже, над аптекой «доктор Столетов». Внутри царил бардак и пахло лекарствами. Под ногами лопались ампулы и крошились таблетки. Народ уходил отсюда в страшной спешке, позабыв личные вещи: на столике осталась открытая пудреница, чьи-то красные туфли стояли на самом видном месте – перед вешалкой, а еще там висел дорогой зонт с тремя серебряными слониками на рукоятке.
– За плешку уже никак проникнуть нельзя, – сказал генерал. – Неделю назад еще можно было, а теперь нельзя. Видишь?
– Ничего не вижу, – признался Костя, испытывая чувство вины от собственной бестолковости.
Не было там ничего. Голая Старая площадь с памятником, напоминающим ступу, и жалкие деревья, ветки которых еще не зазеленела.
– Стемнеет, увидишь, – пообещал генерал. – Оно обычно так: то видно в Зоне, то не видно. Сейчас видно, а потом пелена какая-то или туман белесый. Черт его поймет.
– А что, я ночью пойду? – вырвалось у Кости.
Ой, как не хотелось ему никуда переться на ночь глядя. На ночь глядя только голодные дураки ходят, подумал он, вспомнил, что последний раз ел вчера, и так захотел кушать, что в желудке заурчало.
– Ночью не пойдешь, а через полчасика выйдешь, как только огни зажгутся, чтобы вернее было.
Косте стало неуютно. Прежние страхи вернулись, словно никуда не пропадали, но деваться было некуда, надо было переться в Кремль, а до полной темноты осталось всего-то ничего – каких-нибудь три-четыре часа.
– А… вот вижу один, – произнес Костя с удовлетворением.
Над зданием справа с башней возник белый огонек. Вначале Костя думал, что это блики на циферблате часов, а через пару минут сообразил – «светлячок». Косте надоело ожидание, ему захотелось побыстрее встать и пойти в Зону, и будь что будет.
– Это и есть «светлячок». Мы предполагаем, что они находятся за передней границей Зоны. Твой задача пройти между ними, а лучше, когда они погаснут. Как только войдешь в Ильинку, сворачивай направо или налево. Впрочем, если что-то почувствуешь, выбирай другой путь. Прямо не ходи. Долго на одном месте не задерживайся. Да чего я рассказываю, ты и сам знаешь!
– Знаю, – подтвердил Костя, чтобы только генерал не волновался.
– Я очень надеюсь на твой «анцитаур».
Я тоже, обреченно подумал Костя, но ничего не сказал. Старая площадь была непривычно пустынной. Рядом с Плевенским памятником