Нарцисс в раю. Рамиз Гаралов
о время суток, созданное для романтиков, поэтов и мечтателей всех мастей, к когорте коих я с недавних пор смею себя причислять.
Наблюдая из угла окна над идущими вдоль тротуара прохожими – озорная стайка из пяти шумно споривших друг с другом подростков куда-то спешила, по интонации их голосов, прекрасно слышимых через полуоткрытое окно – можно было составить не самое лестное для них (но от этого не менее правдоподобное) мнение об уровне их IQ. Я оторвал-таки взгляд от окна, подошел к лежавшему на столе недопитому бокалу вина и направился в гостиную, где она пультом перебирала свой плейлист, играл трек Save your tears, более-менее ничего, хотя я не самый большой фанат Weeknd’а. Под местоимением “она” таилась Ева; делала она это в принципе неплохо, хотя моя жена, да и многие люди вокруг, включая тестя и шурина похоже начали кое-что подозревать. Фиг с ними. Let the music play.
Музыку я любил, причем самую разную; возможно широта моего музыкального вкуса свидетельствует о широте моей души, хотя мне эклектичность моего плейлиста в apple music напоминает еще раз о царящей в моей голове неразберихе. Я взял пульт и поставил песню Stars Roxette, помню как-то давно мы ее уже слушали. Я силился вспомнить, где и когда это было; четыре года назад в Петербурге; бессонная ночь в номере отеля «Европа» и наше любимое музло. Слова песни, пусть и ненадолго, настроили меня на мечтательный лад.
Wherever you go
I'm going for you
Oh, I was truly born to follow
Like fire and wood
And paper and glue
Only a few were born to follow
– Мари Фредериксон. Она умерла недавно кстати, так жалко!
– Ага, очень! – ответил я небрежно, на пару секунд остановив взгляд на ее переносице.
– Кстати, ты как раз-таки не из тех, кто truly born to follow… – заметила она.
– Да, follow это не про меня. Но, что поделать, я такой какой я есть.
– Ладно тебе не парься, я люблю тебя таким. – надо же, как здорово, отметил я про себя.
В магнитоле заиграла баллада “It must have been love”. Ева мечтательно на меня взглянула, сжав свои тонкие губы обведенные ярко красной помадой; казалось, она хотела, что-то сказать, но внезапно почему-то передумала.
Я украдкой взглянул на часы. Надо уходить побыстрее, я и так засиделся.
– Спасибо тебе за шикарный вечер, надеюсь, увидимся скоро. Я тебе напишу чуть позже.
– Тебе спасибо. Надеюсь твой сегодняшний «званный ужин» удался – сказала она со своей неизменной заговорщической улыбкой на лице, в этот раз показавшейся мне несколько натянутой.
Стоя возле внушительного книжного стеллажа и рассеяно полубессознательным жестом ведя рукой по корешкам аккуратно расставленных волюмов, я заметил большое скопление книг на французском. Тут были Нерваль, и Арагон, и Анатоль Франс, и любимый мною Селин. По соседству с Мориаком и Флобером, а если быть точнее, прямо посередине, я наткнулся на «Парижский сплин» Бодлера. Помню, я читал его пару лет назад. «Но что значит вечное проклятие для того, кто за одну секунду познал всю бесконечность наслаждения?» – Вспомнилась его цитата оттуда, интересно в каком именно контексте она была сказана и где?
– Слушай, Ева, у тебя столько книг на французском, причем каких.
– Но ты же тоже, по-моему, читаешь на французском? Ты говорил, что у тебя был томик «Fleurs de Mal».
Я это говорил? Откуда эта бестия все это помнит? У меня действительно была эта книга, причем на двух языках, русском и французском одновременно, что значительно облегчало чтение. А так, французский у меня, конечно, средненький, а все из-за моей лености, ведь способностей к языкам у меня хоть отбавляй, я бы за месяц, ладно, за пару месяцев мог бы подучить его так, что легко заткнул бы эту стерву за пояс. При том, что у нее есть фора – три года жизни в Париже; какие-то эфемерные, как и она сама, курсы по кинематографии и искусству, по-видимому, прошедшие не совсем без пользы, теперь она может часами плести чепуху о Трюффо и Годаре, причем с самом умным видом.
– Да, я читаю на французском, но не так много в последнее время, разве, что статьи на сайте Figaro. Я сейчас больше на немецком читаю.
– Я помню – сказала она многозначительно на меня посмотрев – что ты читал Гете в оригинале. Это был Фауст?
– Да, это был сборник, там был «Фауст», «Страдания юного Вертера» и еще его стихи.
– Я – говорит она – всегда восхищалась твоим способностям к языкам. А ты можешь процитировать Гете на немецком?
– Конечно. – сказал я ей улыбнувшись ей немного снисходительно.
Mir ist egal wo ihr seid mit euren schwulen Ideen
Ich hab es Lust jeden deutschen Rapper bluten zu sehen
– Вау, мне нравится само звучание. Интонация… Знаешь, чувствуется пафос, колорит.
Мне тоже нравится этот трек «Bushido», в свое время весь альбом «Berlins Most Wanted» до дыр расслушал.
– Да, кстати, совсем забыла, ты посмотрел ту передачу, я посылала тебе ссылку, ютубблог "Книжная панорама с Назрин" и мое интервью?
– Разумеется. – я врал. Нагло и беспардонно. Я даже ссылку эту не