Констебль с третьего участка. Сэй Алек
— не чета вам, тюленям нерасторопным! Сам, слышите, преступника скрутил, пока доблестные полисмены где-то посреди торговых рядов шляются, перед девками форсят.
— Э, неправда ваша, шкипер. — ухмыльнулся один из них. — Вы-то здесь были.
— Поговори у меня, Стойкасл. — проворчал мистер Сёкли. — Что-то вы бы делали без своего старого сержанта, который, напомню тебе, аккурат сегодня-то и не на службе? Лучше бы удару у вот этого молодого быка поучились, чем балаболить.
Очень он меня потом, по дороге, расхваливал, мне прямо и неудобно стало — ничего же я такого особенного не сделал. А в его изложении получалось, что прямо я подвиг совершил и особо опасного преступника задержал.
— Совсем вы меня засмущали, сержант. — наконец, уже в участке, признался я ему. — Понятно же, что парень этот вор не профессиональный, а обычная голытьба с Нижнего Сити, с голодухи, поди, и решился на такое.
— Очень, очень интересно. — Сёкли оторвался от заполнения протокола, где он фиксировал мои показания, и с любопытством поглядел на меня. — И отчего же вы делаете вывод о том, что он именно с Нижнего Сити, а не из бараков Фэкториз, например?
— Так… — я даже растерялся на миг. — Да не похож он на факториала. У тех копоть и сажа так въедаются в кожу и волосы, что только в хорошей суомской бане и отмоешься, а она, баня-то, так расслабляет, что после нее идти воровать… Ну, глупо это как-то. И одежка у него поприличнее той, что большинство факториалов носят. И не рыбак он, из них запах рыбы полностью вытравить никак нельзя. Не в теле, так в одежонке задержится. А в наших кварталах я и не видал его никогда. Вот и выходит, по всему, что нижнегородец он.
— Замечательная наблюдательность. — пробормотал себе под нос сержант. — Ну а отчего вы считаете, что он не матросик с торгового судна, к примеру? Стащил бы, что плохо лежит, и ищи его завтра в открытом море?
— Да вы верно шутите, сержант? — я даже рассмеялся. — Уж на их-то брата я насмотрелся, их любой дубровский за милю по походке отличит.
— И то верно, мистер Вильк. — посмеялся сержант вместе со мной. — Вы умеете подмечать мелочи, это хорошая черта, полезная. Ну что же, я вам сейчас вслух зачитаю, что написал в протоколе, и, коли все верно, попрошу Вас на нем расписаться. Сможете?
— И отчего же не смогу? — даже досадно мне на него стало. Что же это, если я такой крупный и сильный, то обязательно глупый и необразованный? — Очень даже смогу, да и утруждаться Вам, читая мне вслух, смысла никакого нет. Грамоте обучен.
— Ну-ка, ну-ка. — сержант аж подобрался, словно кот, перед прыжком на воробья. — А продемонстрируйте умение, мистер Вильк. Я, знаете ли, не всегда неточности на написанном вижу, на слух, оно лучше у меня выходит. Не изволите ли?
Я принял от него лист с протоколом, да и прочел написанное вслух — трудно мне что ли?
— Да вы, мистер Вильк, не иначе и писать можете?
— Не очень быстро. — вынужден был признать я. — Практики с пером мало. Вот с молотом, этого куда как более. Но когда