Английские ботиночки. Любовь Кукушка
и качественного сатина с серо-бирюзовыми разводами и серебристым блеском. Застелила постель и сидела – любовалась своим приобретением.
Вечером пришёл с работы муж, осмотрел диван, крякнул, с усмешкой глядя на его величину, красоту и величие, – и пошёл мыть руки к ужину.
После ужина, когда муж, полусонный, сидел в кресле перед телевизором, Валентина, подойдя сзади, положила свои руки ему на грудь, прижалась головой к его уху и замурлыкала:
– Коль, а Коль, надо будет сегодня обновить, а?
– Обязательно, – согласился муж, не отрывая глаз от телевизора. Соседки, уже зная Валентину, на другой день весело спрашивали:
– Ну что, обновили диван-то?
– А как же иначе, для чего покупался! – хохотала Валентина.
Да. Валентина была жизнелюбива. И это слово было главным словом в её жизни. Она не употребляла вульгарных, пошлых или избитых фраз на эту животрепещущую тему. Она говорила ласково и игриво – обновить. Ещё тогда, двадцать лет назад, утром после первой брачной ночи она сказала ему:
– Ну вот ты меня и обновил.
– Чего? – не понял Николай.
– Чего ж тут непонятного – ты же у меня первый мужчина.
– А-а-а, вон ты о чём, – улыбнулся Николай.
Оба они были из деревни. Приехали в Москву на строительство по лимиту. Жили в общежитии несколько лет, а потом им дали комнату в коммуналке, да в самом центре Москвы. В доме этом коммуналок (как ни странно) не было. В этой квартире жил высокопоставленный чиновник.
И вдруг он уезжает в другую роскошную квартиру, а эту сдаёт государству – по законам того времени. И государство ничтоже сумняшеся решило сделать из квартиры этого чиновника коммуналку. В неё-то и попали Валентина с Николаем. Да ещё две женщины. И квартира стала не намного отличаться от общежития, но всё же была перспектива отдельного проживания (со временем, конечно). Ведь теперь была постоянная московская прописка. А это в те времена было заветной целью многих советских граждан.
На всю жизнь запомнила Валентина тот восторг, который обуял её, когда они пришли со смотровым ордером знакомиться с жилплощадью. Теперь ванная своя, туалет. Не надо в очереди стоять на помывку или постирку. «Неужели это наше?» – задохнулась от распиравших её чувств Валентина, и тут же на каком-то брошенном пыльном матрасе они с мужем, по настоятельному требованию Валентины, обновили получение этой своей вожделенной комнаты.
Жили они в согласии. Валентина была лёгкая, услужливая, жизнерадостная. Начали строить дачу. (Что же мы хуже других? Чай москвичи же мы теперь. А у всех москвичей дачи есть.) Соседей вокруг за заборами было четверо. Ближе всех Валентина сошлась с Зинаидой и стала её посвящать в свои обряды.
– Теплицу вчера Николай доделал, всё закрепил, установил. Хороша получилась! Ночью обновили, чтоб хорошо плодоносила.
Соседка не сразу уловила смысл, а потом, уже вечером, когда до неё вдруг дошло, на кухне за ужином, – она чуть не подавилась от неожиданно напавшего на неё смеха. Она представила себе Валентину с Николаем за их занятием