Знакомый незнакомец. Эрин Найтли
осведомленность папы о том дне каким-то образом связана с его сегодняшним согласием.
Эви со вздохом тронула Беатрис за плечо и лукаво улыбнулась:
– Ты должна быть счастлива! Когда в будущем году станешь дебютанткой, тебе не будет мозолить глаза почти старая дева и к тому же твоя сестра.
– Нет, у меня будет настоящая старая дева-сестра, которая лишится всего самого лучшего в жизни. Замужества, детей… танцев.
– Ты сама знаешь, что я никогда не была сильна в танцах. Вот охота на лис…
Беатрис закатила глаза, на что Эви ухмыльнулась:
– Беа, это то, что меня действительно интересует. Но ты должна обещать, что будешь держать рот на замке, пока я не придумаю, как все лучше объяснить маме.
– Все равно не сумеешь. Потому что это плохая идея.
– О, прекрати! – покачала головой Эви. Неужели сестре так трудно ее поддержать? – Я просто хочу ее умаслить. Папа отложил поездку в Лондон, чтобы провести больше времени с новым ирландским гунтером. Значит, у меня есть неделя, чтобы убедить маму позволить мне остаться и осуществить свою мечту. Пообещай, что будешь молчать.
– Так и быть, обещаю, – вздохнула Беатрис.
До этой минуты Эви даже не замечала, что затаила дыхание. Сейчас она облегченно вздохнула. Если у нее еще и осталась надежда убедить маму, нельзя, чтобы Беатрис все испортила в самый неподходящий момент.
– Спасибо. Очень хотелось бы довериться тебе.
– Конечно, ты можешь полностью мне доверять.
Беа встала, снова расправила юбки и, скептически глядя на Эви, добавила:
– Полагаю, что должна пожелать тебе удачи.
– Спасибо, Беа. Я очень ценю это.
Да, дорогая. Думаю, она очень тебе понадобится.
Всем известно, что Мейфэр – то место, куда едут на давно ожидаемый бал, нанести визит знатной персоне или погулять по улице в дорогих нарядах, чтобы людей посмотреть и себя показать. Сюда не приходят, когда жизнь рушится, как тысячелетнее дерево, подкошенное одним роковым ударом молнии.
И все же он здесь.
Холодной лондонской ночью, стоя в тени на противоположной стороне от величественного старого здания, в котором прежде бывал всего несколько раз, Бенедикт снова пересчитал окна. О, слава Богу!
Он громко выдохнул. Изо рта вырвалось облачко пара – видимое доказательство его облегчения.
Ричард дома!
Бенедикт дождался, когда в оживленном движении на мостовой наступил небольшой перерыв, чтобы перебежать улицу и подняться наверх. Хотя друг круглый год держал свои покои открытыми, он все же занимал их, только когда семья приезжала в город на очередной сезон. Освещенные окна наверху могли означать две вещи: самый старый и близкий друг Бенедикта сейчас дома, а семья временно уехала из Хартфорд-Холла.
Он сделал всего несколько шагов к двери Ричарда, но замер, услышав приглушенный звук шагов и пронзительный голос рассерженной леди. Почти сразу же дверь распахнулась, и в коридор вылетела темноволосая раскрасневшаяся красавица,