Мариэль. Вергине ГАГИКОВНА Карапетян
добавила:
– А что, если во сне лучше, чем в реальности, Дона? Неужто единственный исход – смирение?! Точно твоя душа отбывает наказание за грехи, которые ты не совершал! И самое страшное, что с годами становится совсем неважно, что ты чувствуешь и чувствуешь ли, вообще, что-либо?! – не отводя взгляда, равнодушно промолвила девушка.
Дона еле сдерживала слезы, слушая крик души столь юной и утонченной девочки, которая только ступила на порог взрослой жизни, но уже была ею сломлена…
* * *
– Я готова.
Мари спустилась вниз, где её ждали отец и брат. Свой парадный туалет она дополнила шляпкой и перчатками, волосы собрала на затылке в пучок.
– У вас потрясающий вид!
– Должен согласиться, вы выглядите превосходно, – добавил старший брат.
– Если вашей задачей было смутить меня, вам это удалось! – мило улыбнулась девушка.
Взяв брата под руку, они вышли через сад к задним воротам.
– Сегодня замечательная погода! Никогда не любил осень и дождливую погоду, но так и не осмелился покинуть Британию, – подставив лицо солнечным лучам, произнёс мистер Дэвис.
– Зато Мари упивается этой пасмурной меланхолией, нагоняемой Лондоном. Словно она пришла в этот мир из дождя, а в её жилах течёт не кровь, а Темза! Казалось бы, она из той же плоти, что и все остальные, но я не знаком ни с кем, кто был бы так же сильно пленён этим явлением природы, – сказал Эштон, улыбнувшись сестре.
Мари засмеялась, отчего на её, залитых румянцем, щеках появились ямочки, а глаза заискрились.
– Я убеждён, что вы созданы облагораживать и умиротворять этот бренный мир. Я горд быть вашим братом! – величественно произнёс Эштон, поцеловав руку сестры.
– А вот и наш экипаж подъехал! – заявил мистер Дэвис.
Четырехколёсная, почётная карета, запряжённая парой лошадей, была предусмотрена для особых случаев, таких, как сегодня. Пассажирские места размещались как внутри, так и снаружи. Мари и Эштон уселись рядом, отец расположился напротив. Экипаж тронулся и все трое молча смотрели в небольшие окошки, располагавшиеся по обеим сторонам кареты. Около двух часов, как и было предусмотрено, экипаж остановился у ворот имения Робинсонов: роскошной трёхэтажной усадьбы в стиле рококо. И хотя семья долго отсутствовала, они не допустили увядания родового гнезда. Прислуга оставалась здесь и заботилась об усадьбе и имуществе.
Несмотря на позднюю осень, пурпурные розы, которыми были засажены аллеи, ещё не увяли. По мере приближения к дому, сердце Мари колотилось сильнее. Она сжала ладони и спрятала их в карманы пальто.
Мистер Робинсон радушно встретил гостей, осыпав Мари дюжиной комплиментов. Они прошли через широкий коридор в огромную столовую с большими окнами, залитую ярким светом. Внутреннее убранство блистало изяществом и изысканностью: мебель белого дерева с изогнутыми ножками, украшенная резьбой и позолотой, камин с рельефным орнаментом, ручной росписью и лепниной на высоких потолках. Красиво сервированный