Песни служителей Адхартаха: призыв. Андрей Кот
оказался полезный, и правду сказать, где бы он ни трудился и за что ни брался – везде у него спорилось, и на конюшне, и на мельнице, и даже в скрипте. Человек он был образованный, посему много времени проводил с братом Амвросием – библиотекарем нашей братии.
Через пару месяцев после появления Оттон с моего благословения организовал небольшую школу при монастыре, куда набралось двадцать пять мальчиков возрастом от семи до десяти лет. В основном, дети зажиточных арендаторов монастырских наделов. Каждый день, кроме воскресенья и праздников, учили они молитвы, церковное пение и чтение Библии, а также немного латинский язык, грамматику и письмо. И хотя, как известно, телесные наказания премного способствуют очищению души и тела для лучшего познания премудростей, наставник их избегал прибегать к палке для формирования дисциплины. Дети его любили и преуспевали значительно.
Но вот беда: в месяц и в день Святых Даров перед праздником почитания Марка Евангелиста около полуночи поднялся страшный шум у ворот. Перед разбуженной братией предстал один из самых достойных наших арендаторов – Гийом, который кричал и требовал объяснить, где его сын.
Я велел дать бедняге немного вина, дабы успокоить его и после расспросов удалось выяснить, что Жак (так звали его несчастного мальчика) не вернулся после занятий домой. Обычно дети уходили задолго до Vesperae, чтобы успеть засветло пройти по узкой косе отлива от монастыря до поселений на берегу реки, но в этот вечер родители не дождались свое дитя. И вот отец ребенка явился в надежде разъяснить случившееся, но мы-то сами были поражены не менее его. Горестно мне было видеть его тревогу и волнение, но я мог лишь обнять его и попытаться приободрить добрыми словами в тот момент.
Я тотчас велел разыскать учителя, дабы тот описал, когда отпустил детей домой, не произошло ли чего-то странного на занятиях, ну хотя бы что-то, что могло пролить свет на исчезновение ученика, но спустя час безрезультатных поисков стало ясно, что и его нигде нет. Келья в дормитории была пуста, но вещи оставались на месте.
Волнение мое стало нарастать. Я велел никому к нему не заходить, ибо хотел сам все там проверить. (Надо заметить, что Оттон, будучи доминиканцем, жил отдельно от братии в предназначенной для странствующих монахов кельи. По своему решению он иногда покидал на день-два монастырь, хотя и предупреждал меня или библиотекаря).
Кое-как я уговорил Гийома