Качели времени. Архимед. Ирина Михайловна Кореневская
говорит: все в порядке.
Вот и я понимаю, что все хорошо, раз мама рядом. Мое лицо разглаживается, я хватаю ее за палец и успокаиваюсь. Мама издает какие-то звуки, они успокаивают меня, глаза закрываются и я засыпаю. Я еще не знаю, что это колыбельная, но мне уже нравится, как она поет. Хотя и что такое пение – я тоже еще не знаю.
Мое следующее воспоминание – тот же стальной потолок, те же занавески, но я уже четко вижу все, что меня окружает. А непонятная вертящаяся штука – это детский мобиль. Кто сказал, что она успокаивает? Пока мое зрение не стало сфокусированным, мобиль меня пугал. Но теперь я с интересом разглядываю звездочки и полумесяцы, которыми он украшен. А вот звякающая мелодия мне так и не полюбилась. Уж слишком высокий звук, не люблю такие.
Не люблю, когда со мной сюсюкают высоким тоном. Много позднее, уже будучи юношей, я где-то прочитал, что женщины инстинктивно повышают голос при виде малышей и маленьких животных. Ведь и котята, и малые ребята говорят высокими голосами, это привычный для них звук. Вот женщины и стараются, повинуются заложенным природой инстинктам. Уж не знаю, что начудила со мной та природа, но меня раздражает, когда кто-то рядом верещит, пусть и из лучших побуждений. Вот мама всегда говорила нормальным голосом. Спасибо ей за это – меньше детских травм для моего и так искореженного долгой жизнью сознания.
Вот, кстати, и следующее воспоминание: вечер, мобиль уже не крутится, а мать сидит рядом со мной и читает вслух энциклопедию. На Нибиру детям не рассказывают сказки на ночь. Вместо этого им объясняют, как создавался мир, начиная с самого большого взрыва, как все устроено во Вселенной… Мне полгода и я, конечно, ничего не понимаю. Но и прочитают мне эту энциклопедию еще не единожды.
В этой, новой для меня жизни, Дания читает Саше сказки и это необычно. Хотел бы я, чтобы так было на Нибиру? Нет, ничуть. Детские сказки – это отголоски мифов и легенд, урезанная версия, облегченная и пресная, для лучшего усвоения детишками. А я не люблю краткое содержание. Но полноценные легенды, на основе которых и возникли сказки – это тем более не для детских ушей.
Однако я отвлекся. Сложно не противопоставлять той жизни эту, раз уж есть с чем сравнить. Но нынешнее мое существование пока еще стоит в очереди на запись. Если конечно найдутся для него страницы в этом толстом журнале, если успею я его записать.
Пока же я снова мысленно перенесся на Нибиру и вспомнил день, когда впервые заговорил. Произошло это поздно. Нибирийские детишки более развиты, чем земные и говорить тоже начинают раньше. Но из любого правила есть исключение. Исключение в моем лице гордо молчало до трех лет. Родители объездили всех врачей на планете, те с любопытством меня исследовали, проводили тесты. Я, тоже с любопытством, брался за любую забаву, предложенную дружелюбными незнакомцами – ребенок ведь. И потом, вместе с мамой и папой, выслушивал вердикт.
– Здоровый и любознательный мальчишка. – подводил итог очередной врач, обрабатывая руки антисептиком.
В