Правдивый сказ об Иване-царевиче и Драгомире-королевиче. сказка для взрослых. Александра Треффер

      А Иван, не зная, какие козни строят незнакомые ему пока враги, спокойно спал, и на сей раз ему ничего не снилось.

      Пробудившись рано утром, когда за окном едва брезжило, он поднялся и, потягиваясь, пошёл осматривать дворец. Неспешно переходя из одной комнаты в другую, разглядывал Голоднов украшения, резьбу и роспись, пока не набрёл на помещение, оказавшееся ванной комнатой.

      Щёлкнув выключателем, Иван осмотрелся. Посредине стояла огромная лохань, сбоку неё были краны приделаны, а под пол уходили канализационные трубы.

      – Похоже, Саня не всё мне рассказал, – любуясь красивой отделкой, подумал он.

      Заглушив отверстие слива пробкой, Иван открыл воду, и тут, одновременно с шумом струи, падающей на дно керамической посудины, что-то громко загудело за спиной. Обернувшись, мужчина увидел, что у стены стоит большой водонагреватель, наподобие тэна, жар внутри которого регулировался.

      – Как, ну как ему это удалось?! – восхищался гость. – Каким же сведущим надо быть во всём, чтобы столько создать с нуля! Елисеев – талантище, всесторонне одарённая личность!

      Когда ванна наполнилась, Иван разделся и скользнул в горячую воду. Размеры лохани позволяли раскинуться и расслабиться, чем он и воспользовался.

      – Рассказать кому в нашем мире, не поверят. Даже мама.

      Последнее слово дало толчок новым мыслям. С всё возрастающим чувством вины думал он об оставшейся в одиночестве пенсионерке-матери. Сколько бессонных ночей проведёт она в ожидании сына, сколько слёз прольёт, как будет убиваться, думая, что её ненаглядного мальчика нет в живых.

      – Прости, ма! – вслух сказал Голоднов, словно та могла его слышать. – До сих пор я делал всё так, как хотела ты, но настал момент, когда мне нужно поступить по-своему. Здесь во мне нуждаются больше, извини!

      Но совесть не желала принимать его оправданий и, вцепившись зубами, больно глодала сердце. Настроение упало, и, глубоко вздохнув, Иван выбрался из воды. Вытершись одним из висевших на стене полотенец, он натянул одежду и отправился в спальню, где сел на кровать и ушёл в размышления. А так ли он здесь нужен? Ведь жили же и Саня, и Ворон, и Марюшка без него: воевали, строили, радовались, горевали. Он не принадлежит этому миру, зачем же ему тут быть?

      И всё же на границе подсознания упрямо крутилась мысль о том, что реальность, в которой он оказался, нравится ему намного больше собственной, давно уже изведанной и не обещающей ничего хорошего. В конце концов, горькие думы и уныние довели бы Голоднова до самоубийства, и для матери это стало бы большим ударом, чем загадочное исчезновение сына.

      Кроме того, он не мог оставить друга, не попытавшись помочь. Иван давно уже понял, что Саня по натуре своей – мягкий, добрый человек, романтик, а не воин, и очень нуждается в поддержке.

      В подобных