Правдивый сказ об Иване-царевиче и Драгомире-королевиче. сказка для взрослых. Александра Треффер
при этом:
– Ешь, Марьюшка. Кушать надо, а то, вон, худенькая какая.
И ребёнок послушно отправлял в рот поднесённые ему кусочки, заедая их огромным ломтём хлеба.
А Иван удивлялся, что же приключилось с ним, никогда не имевшим дела с детьми. Почему эта маленькая славянка – дочь его друга разбудила в сердце такую нежность? Впрочем, это только радовало молодого человека, долгое время считавшего себя ущербным из-за неспособности полюбить.
После еды царевна потащила Голоднова в свою светлицу за книжки, но в этом виде развлечений он потерпел поражение. Читать по-старославянски Иван не умел, поэтому Марьюшка сама по слогам разбирала написанное, а он слушал и умилялся.
В таких невинных занятиях и разговорах прошла неделя, потом вторая, а от шишимор всё не было вестей. Друзья начинали тревожиться.
Недалеко от густого леса, на пустынной опушке, сливаясь с пожухлой от солнца травой, сидело издали походящее на огромный камень существо. Оно ждало, и уже давно. Наконец, вдали показалось что-то, заставившее Бабу-Ягу, а то была именно она, встрепенуться. Большая птица, подлетев, принялась описывать круги над её головой.
– Спускайся, – приказало чудовище.
Пернатая послушно сложила крылья и грянулась о землю, обратившись в человека.
– Слишком долго, – громовым голосом рявкнула Яга.
– Не мог выбраться никак, – оправдывался прибывший. – Царь не отпускает никого от себя, боится, как бы не захватил кто из наших… я имею в виду, ваших…
И расхохотался. Рассмеялась и нечисть; смех у неё был странный – в себя, и из-за этого глухой.
– Слушай же, – сказала она, – повелитель наш приказал богатыря, явившегося во дворец к Елисею, извести. Как ты это сделаешь, не моя печаль. Опасен он зело для Драгомира, сам баял.
– Опасен, сестра, опасен. Мощь в нём великая запрятана, и со дня на день осознает он её. И тогда всем нам конец придёт.
– Так вот и не допусти. Ядом ли, мечом ли, но ослобони нас от сей невзгоды. А не справишься, сам знаешь, королевич шутить не любит.
– Исхитрюсь. Никто на меня и не подумает.
– Тьма тебе в помощь!
Снова воспарила птица, взмахнула крыльями и вмиг пропала из вида. Баба-Яга, проводив её глазами, поднялась и, тяжёлыми шагами войдя в лес, затерялась среди деревьев.
– А где Ворон? – поинтересовался Иван, входя в апартаменты друга.
– Улетел, – озабоченно отозвался Елисей. – Дела у него какие-то. Ох, не люблю я, когда он покидает дворец, боюсь, не убили бы, али не словили.
– Да ладно тебе, Сань, – удивлённым тоном сказал Голоднов, – он мужик крепкий, неглупый, с чего бы ему попасться?
– Сам понимаю, да всё равно тревога гложет. Как Марьюшка?
Глаза Ивана подёрнулись мечтательной поволокой.
– Уснула, – улыбаясь, ответил он. – Всё читать меня учила, а потом глазки слиплись совсем, пришлось уложить.
Елисеев тоже усмехнулся.
– Ты ей всех