Лера и Межмировая Канцелярия. Ульяна Муратова
из секрета молочных желёз разумных существ запрещены к ввозу. Для подтверждения неразумности выделителя молоква, используемого для производства данного молочного продукта, вы можете предоставить справку по форме НРКС-99, – безэмоционально проговорила чиновница и уставилась на альбиносов жабьими глазами.
– Да брось… – неуверенно проговорил один из братьев. – Пойдём без него.
– Он денег стоит! – раздосадованно ответил второй, но в итоге сыр им пришлось выложить, как и обнаруженные у них в багаже сырые орехи дерева кверамба и ещё десяток различных продуктов.
Всё изъятое копилось горкой на столе рядом со мной, а я всё сильнее злилась на равнодушную занудную чиновницу, от одного тона которой вскоре начала вскипать кровь.
– Вы уже рассмотрели моё заявление? – обратилась я к ней, когда к стойке подошёл следующий в очереди посетитель.
– Рассмотрение заявлений на допуск к досмотру без удостоверяющих личность документов занимает до трёх рабочих дней, – механически ответила она.
– А теперь рассмотрели? – хищно улыбнулась я.
– Рассмотрение заявлений…
– А сейчас? Сейчас уже рассмотрели? – я наклонилась к ней ближе и поглядела прямо в огромные жабьи глаза, спрятанные за толстыми линзами очков. – Я буду уточнять каждую минуту, мне всё равно нечем больше заниматься.
Жабодама посмотрела на меня невозмутимо:
– Ваше заявление будет рассмотрено…
– Скажите, а вы уже успели рассмотреть моё заявление?
– Ваше заявление…
– Да хватит уже! Вы парализуете работу пункта досмотра! – взвизгнула рослая корпулентная женщина с одним глазом вместо двух.
Я вздрогнула, глянув на неё, но не отступила.
– Скажите, вы уже успели рассмотреть моё заявление?
Очередь заволновалась. Жабодама безучастно продолжала досмотр, я спрашивала о статусе своего заявления каждые полторы секунды. Мама всегда говорила, что упрямство – моё самое огромное достоинство и самый большой недостаток, поэтому сейчас я с азартом заводной ослицы повторяла одно и то же.
Внутреннее время в Канцелярии текло по-своему. Мимо меня прошли десятки страждущих, а моё заявление всё ещё лежало на столе рядом с сыром, орехами, старинной бутылкой вина, коробкой конфет, ластиком, кожаным чемоданом, чей владелец не смог доказать, что он изготовлен не из кожи разумного, а также миллионом других вещей, которые чиновница по одному лишь ей понятному принципу забирала у посетителей Канцелярии. Самое нелепое, что она спокойно пропустила как минимум двух женщин с кожаными сумками, а придралась в итоге к импозантному старичку.
Моё упрямство вознаграждалось постепенно. Сначала жабодама начала дёргать шарфик, потом – чаще моргать, а теперь у неё непроизвольно сжимались тонкие длинные лягушачьи пальчики.
Прошло не меньше трёх часов, когда мне наконец удалось пробить брешь в спокойствии чиновницы.
– А теперь вы уже рассмотрели моё заявление? – вкрадчиво спросила