Лера и Межмировая Канцелярия. Ульяна Муратова
сектора.
Ну что за бред?! Почему нельзя называть сектора по какому-то одному принципу? Если этот Второй, то другой пусть будет Третьим. А если есть Синий, то соседний пусть будет Серым, а следующий – Зелёным. Я выдохнула, чтобы не лопнуть от негодования по совершенно нелепой причине.
Ладно, это просто во мне говорят голод, жажда и усталость.
– Спасибо! А вы знаете, где тут туалет или столовая? – с надеждой спросила я.
– Конечно! Это вам в Синий сектор. Вот по тому переходу, где буква Ж указана. Это всем известно.
Конечно, всем известно, что буква Ж ведёт в Синий сектор, и только одна Лера не догадалась!
– Спасибо! А какие ещё буквы каким секторам соответствуют?
– Ну сектор Прибытия – П, – обрадовала меня собеседница.
Ну! Могут же, когда хотят. П – прибытие. Элементарно! И не надо никому мозги мохерить!
– А другие?
– Главный – О, Второй – З, а Северный – В.
– Ясно! – кивнула я, старательно душа в себе сарказм, но он всё равно вырвался на волю: – Всё предельно логично и очевидно!
Собрав в кучу волю, грозящий лопнуть мочевой пузырь, чемодан, рюкзак и себя, я поблагодарила рогатую дамочку за помощь и отправилась в сторону еды и других благ.
Сектор Ж на барабане!
Естественно, переход оказался длинным, бессмысленным и беспощадным, как речи отчима. Я уже почти отчаялась дойти хоть куда-нибудь по бесконечным коридорам, когда всё-таки вышла в Синий сектор, и первое, что бросилось в глаза – цвет. Цвет стен, ковролина, металлических кресел и их обивки, потолка и ромбовидных дверей (что за извращенец их вообще придумал?) был ровно такой же, как в других секторах – серый! Серый!!!
Почему тогда он Синий?!
Наверное, мой мозг устал от новых впечатлений, жаб-чиновниц и рогатых граждан, потому что на этом месте он сломался. Я замерла посреди огромного зала ожидания, в котором расположились сотни несчастных, измученных, недовольных людей и нелюдей.
– Альпучий случай! – шокированно выдохнула я. – Нет, я в этот цирк конём не нанималась…
Понимаете, до этого момента масштаба своего «попадалова» я не осознавала. Мне казалось, что сейчас я пройду очередь – и за ней будет ещё одна очередь, в портал. Отстояв её, я вернусь в восхитительно прекрасную и дорогую моему провинциальному сердцу ноябрьскую Москву, где буду вспоминать о случившемся с лёгкой полуулыбкой видавшего всякое человека. Примерно с такой улыбкой, с какой люди посещают выставки современного искусства. Но теперь постепенно накрывало осознание и вдавливалось под ногти десятками неприятных иголок-фактов.
Я – лишь песчинка в жерновах бюрократии. Всем плевать, если я сдохну в углу, никто и не заметит, пока не завоняет. Никто не поможет просто так, за каждый шаг придётся платить, за любое достижение – бороться, а за возвращение домой – сражаться до полной потери сил, а потом ещё немного.
Всё тело скрутило в болезненном спазме, отчего некоторые потребности встали особенно остро.
– Извините,