Мякоть. Сергей Малицкий
которую проговаривал немолодой уже музыкант, знал наизусть. И слова следующей песни знал наизусть. И следующей. Но когда впереди показалась развязка Новой Риги, Рыбкин словно очнулся, наклонился вперед и сказал, куда его везти.
Через пять минут он рассчитался с водителем, миновал припаркованные у высотки автомобили, вошел в подъезд, кивнул охраннику и поднялся к дверям квартиры. Еще через минуту Рыбкин понял, что его ключ не подходит к двери. Он проверил остальные ключи, они исправно крутились в замках, но главный ключ не подходил. Рыбкин позвонил в квартиру, хотя был уверен, что дома никого не должно было быть. И в самом деле, дверь ему никто не открыл. Затем позвонил жене. Она не ответила.
Рыбкин не стал перезванивать. Ольга не отвечала ему давно. Дома улыбалась, говорила иногда что-то необязывающее, но на звонки не отвечала, словно Рыбкина не существовало. Словно по квартире ходила его фотография. Юлька как-то сказала, что ее родители как кости в чашке, гремят, умудряясь стучаться только о стенки, не касаясь друг друга, и всегда выбрасывают пусто-пусто.
– Пусто-пусто – это в домино, – поправил тогда дочь Рыбкин, – в костях минимум – один-один.
– Пусто-пусто, – упрямо надула губы Юлька.
Интересно, обсуждала ли она это же с матерью? Вряд ли. Он бы знал. Когда это началось? Задолго до Сашки. Задолго.
А ведь тоска тоже может быть светлой.
Рыбкин вышел на улицу, присел на лавку у детской площадки, посмотрел на свои окна. Дома и в самом деле никого не было. Дверь не была закрыта изнутри. Просто его ключ не подходил.
Сейчас он бы закурил. Самое время было закурить. Вытащить из кармана пачку сигарет, выудить одну, подержать ее в пальцах, поймать фильтр губами, щелкнуть зажигалкой, от которой чуть-чуть, самую малость тянет бензином, затянуться и еще раз посмотреть на лоджию. Вроде бы и при деле, никому не надо объяснять, с чего это солидный мужчина в дорогом костюме и с сумкой околачивается с утра пораньше на детской площадке? Проблема была только в одном, Рыбкин никогда не курил. Даже в армии. Ольга, да, тянула иногда сигаретку, выходя на ту же лоджию. И не любила, когда кто-то смотрит, как она курит. Дочь не курила тоже.
Он набрал Юльку. Она ответила сразу.
– Проснулась уже?
– Ты что, папка? Да здесь уже час дня!
– Когда домой-то?
– Думаю, не раньше следующих выходных, – в голосе дочери, к радости Рыбкина, не чувствовалось раздражения. – Все-таки бумажки времени требуют. Но, если покупатель завтра залог внесет, да и с оформлением не будет проволочек, то, может, и раньше. Завтра к нотариусу. Сегодня с утра вещи почти все раздала, оставила только кушетку, чтобы спать. Обедала в кафешке. Собираюсь в кино. Но у меня все в порядке, не волнуйся. Деньги сразу положу на карточку, охрану агентство обеспечит. Город красивый, все хорошо. Хотя дышать здесь не очень приятно. Даже по сравнению с Москвой.
– Красноярск, – напомнил он.
– Красноярск, – согласилась она. – А если смотреть в окно – Черноярск. А скоро будет