Западня. Эмиль Золя
дрожа, повторяя, что они заболеют от этого. Чуть не загорелась общая свалка; называли друг друга бессердечными, дрянью, вытягивались голые руки, раздались штуки три оплеух.
Г-жа Бош отыскивала гарсона прачечной.
– Шарль! Шарль!.. Да где же он?
Он оказался в первом ряду и смотрел на баталию, скрестив руки. Это был рослый малый с бычачьей шеей. Он смеялся, любуясь голым телом, проглядывавшим сквозь разорванное платье. Белокуренькая жирна, как перепелка. Забавно будет, если у нее лопнет рубаха.
– Как, вы здесь! – крикнула г-жа Бош, заметив его. – Да помогите же разнять их!.. Вы-то можете их разнять!
– Ну, уж, нет, спасибо, только не я! – отвечал он спокойно. – Чтобы мне вцепились в глаза, как на-днях, не так ли?… Нет, это не мое дело, у меня своя работа… Да вы не бойтесь! Это им полезно, маленькое кровопускание! Оно освежит их.
Дворничиха сказала, что пойдет за полицией. Но хозяйка прачечной, маленькая женщина деликатного сложения с больными глазами, решительно воспротивилась этому. Она повторила несколько раз:
– Нет, нет, я не хочу, это компрометирует заведение.
Борьба продолжалась на полу. Вдруг Виржини привстала на коленях. Она размахивала вальком и кричала не своим голосом:
– Погоди, собака! Вот я выколочу твое грязное белье.
Жервеза проворно схватила другой валек и замахнулась им, как дубиной. Она тоже хрипела:
– А, тебя нужно выучить!.. Давай твою шкуру, вот я ее выстираю!..
С минуту они простояли на коленях, грозя друг дружке. С растрепанными волосами, с тяжело поднимавшеюся грудью, грязные, опухшие, они следили одна за другой, выжидая, задерживая дыхание. Жервеза первая нанесла удар: ее валек скользнул по плечу Виржини. Затем она бросилась в сторону, чтобы избежать валька, который задел ее за бедро. Тогда удары посыпались один за другим – мерные, тяжелые, как прачки колотят белье. Когда они падали на тело, раздавался звук, напоминавший шлепанье в лохани с водой.
Прачки, столпившиеся вокруг них, уже не смеялись; многие ушли, говоря, что у них просто поджилки трясутся; другие, оставшиеся, с недобрым огнем в глазах, вытягивали шею, находя, что эти две бабы – бедовые. Г-жа Бош увела Клода и Этьенна; их вопли слышались с другого конца прачечной вперемежку со звучными ударами вальков.
Вдруг Жервеза зарычала. Виржини с размаху ударила ее по голой руке, выше локтя; появилась багровая полоса, тело вспухло мгновенно. Тогда она ринулась на свою противницу. Казалось, она решилась убить ее.
– Довольно, довольно! – кричали кругом.
Лицо ее было так страшно, что никто не осмелился к ней подойти. С удесятерившейся силой она схватила Виржини за талию, согнула ее, повалила лицом на пол и, несмотря на сопротивление, задрала ей юбки на голову. Под ними оказались панталоны. Она засунула руку в прореху, разорвала их и обнажила Виржини до талии. Потом, взмахнув вальком, принялась колотить, как колотила когда-то солдатское белье в Плассане, на берегу Виорны. Валек шлепал о мягкое тело с мокрым звуком. При