Невидимый мир. Анри Жюль-Буа
пяти известных мне парижских алхимиков первый умер в 1863 году. Имя его было Луи Люка. Банвиль весьма ценил его. Люка не только воскрешал спагирическое искусство, но и утверждал, что ему удалось создать живые клеточки, пропуская электрический ток в раствор декстрина. В общем, он был человеком очень знающим, но остался почти совершенно неизвестным.
Второй, Огюст Ролез, днем, обыкновенно, погружался в книги Николая Фламеля, а утром и вечером нагревал свои горны.
16 марта 1891 года он привел к себе, в пятый этаж на rue Saint-Jacques, своего товарища и при нем бросил куски железа в реторту. При виде полученных красных солей товарищ его стал шутить. Но Ролез, придя в отчаяние, разбил ему голову ударами молотка, и сошедшего с ума алхимика пришлось поместить в больницу св. Анны.
Третьим, которого я знал, был маркиз Сент-Ив д’Альвейдр. Ему приписывали величайшие магические способности. Это был приятный, мистически настроенный человек, несколько туманный, но тем не менее обворожительный. Я уже говорил о нем в предыдущей главе. Автор блестящих страниц «Миссии государей», он вместо своего имени скромно подписывал «один из них»… Болтая со своими посетителями, он, обыкновенно, садился спиною к свету, чтобы «стать выше их» по совету Элифаса Леви, т. е. чтобы подчинять их своей воле. В конце концов он растерял на разных предприятиях, основанных на спагирических методах, все свое состояние. Он, безусловно, не банальная личность, и я жалею, что он замкнулся в Версале, обрекши себя на полное молчание.
Имя четвертого – Альбер Пуассон. Смерть унесла его, когда он собирался поведать нам последнюю тайну. Я встречался с ним в Национальной библиотеке; это был застенчивый высокий юноша с рыжей шевелюрой. По выходе из библиотеки мы часто беседовали с ним за кружкой пива или стаканом молока о философском камне и эликсире долгой жизни. «Ребусы, придуманные алхимиками, – говорил он, – подобны Колумбову яйцу; нужна ловкость, чтобы овладеть ими». И он объяснял мне «алхимический роман», приключения «черного вещества», после многих превращений становящегося совершенным, блестящим камнем. Он говорил о «сере» и «ртути», заключенных в колбу, которая носит название «философского яйца»; о горне с «температурой Египта», о бесчисленных операциях, торжественном, терпеливом нагревании, о том, как меняются цвета камня, переходя от «воронова крыла» к «хвосту павлина» и становясь наконец «солнечным лучом»..
Раз великая тайна раскрыта, человек не только становится обладателем любого количества золота, серебра и драгоценных камней, но и получает возможность жить тысячу лет как Артуфиус!.. Между тем наступал вечер; хозяин получал плату, беседа кончалась, и мы расходились, проведя время в золотых грезах, которые так нравились Виллье. К несчастью, это уже не повторится, ибо бедный Альбер Пуассон. несмотря на эликсир долгой жизни, рано ушел в иной мир. к своим друзьям Бернарду Тревизану, Роджеру Бэкону и Филалету.
Пятый –