Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою. Игорь Небольсин
машин, а остальных пошли давить гусеницами. Мои автоматчики короткими очередями хлестали бегущих в панике гитлеровцев. Ещё не закончили “утюжку” колонны, как гвардии старший лейтенант Бочковский по радио приказал мне вернуться, так как следом за нами шла ещё одна колонна автомашин с немецкими автоматчиками и горючим. Я повернул вспять и в упор расстрелял колонну. Десять машин загорелись. Напуганные насмерть фашисты спрыгивали на ходу и очертя голову бежали в огороды, прятались в подсолнухи. Их неумолимо настигали пули наших пулемётов и автоматов.
Когда мы вернулись и вошли в село, мост, нужный нам для переправы, горел. А по ту сторону реки удирала со всех ног немецкая пехота. Ей вдогонку мы послали несколько осколочных. Затем с помощью местного населения пожар на мосту потушили. Но едва вывели танки на противоположный берег, как налетели вражеские самолёты. Они разбомбили мост, но это уже не могло мешать нашему наступлению. На третий день боёв в украинском селе мы настигли ещё восемь вражеских автомашин с автоматчиками. Достаточно было одного-двух выстрелов, чтобы гитлеровцы разбежались кто куда.
У железнодорожного моста сделали остановку, чтобы похоронить геройски погибшего заместителя командира по политической части капитана Титкова. С обнажёнными головами мы стояли молча над свежей могилой отважного командира,
товарища и друга, охваченные единым чувством – лютой, неистребимой ненавистью к фашистским убийцам.
– По машинам! – скомандовал гвардии майор Вовченко и первым выехал на мост.
В эту минуту из-за железнодорожной насыпи с грохотом и треском выскочили четыре больших автомашины с немцами и прошмыгнули под арку моста, чтобы прорваться на дорогу. Но выход был закрыт танком. Тогда немцы шарахнулись, но тут подоспел я и своим танком загородил выход с моста с другой стороны. Гитлеровцы оказались в западне. Ни один из них не ушёл живым от яростного огня наших пулемётов. “Это вам за капитана Титкова”, – мысленно говорил каждый из нас.
На следующий день, на рассвете, миновав большое живописное украинское село, мы направились к высоте, покрытой зелёным кустарником. Здесь на нас внезапно обрушилась лавина артиллерийского и миномётного огня. По склону от совхоза пошли немецкие танки. Я подождал, пока первый танк, разворачиваясь, повернулся ко мне боком, и выстрелил. Слышу, мои автоматчики кричат: “Горит!” И сам вижу из люка, что горит, и радуюсь. Танк гвардии лейтенанта Примакова зашёл с другой стороны и зажёг второго “тигра”.
Расправившись с гитлеровскими танками, мы строем спустились в лощину. Над нами появились 20 немецких бомбардировщиков и, развернувшись, начали пикировать.
Мне было видно из полуоткрытого люка, как один пикировщик шёл прямо на нашу машину. Башнер Елесин крикнул: “Закрывайте люк!” Взрыв. Синеватое пламя потекло по броне нашего танка. Снаряд пробил бачок с газойлем и зажёг его. Я выскочил из люка и, пригоршнями хватая землю, потушил пожар. С двух сторон пикировали на танк ещё два бомбардировщика.