УАЗдао. или дао, выраженное руками. Павел Сергеевич Иевлев
запчастей не бывает.
Гаражище Великое
Если гайка твоя не идёт по резьбе болта твоего, то не спеши взяться за Трубу твою. Включи сначала мозги твои и задумайся – а та ли гайка? С той ли резьбою?
Не спеши использовать Инструмент свой прежде Головы своей, дабы не смотреть с ужасом на дело рук своих. Ибо иной и за Болгарку схватится не подумавши, да так, что и Сварка не поможет…
Следующий Путём УАЗДАО всегда ждёт пиздеца. Но лишь Истинный Мастер Пути к нему всегда готов – свеж диск Болгарки его, и полон баллон Сварки его.
Пусть будет засран твой Гараж и полон хлама багажник – но разум Следующего Путём всегда чист. Потому что Всё Путём.
«Если вас трамвай раздавит, вы сначала вскрикнете. Раз раздавит, два раздавит… – а потом привыкнете!».
…На тот момент я уже находился в последней стадии трамвайного привыкания. В каждой жизни непременно есть сколько-то жопы, но иногда вдруг оказывается, что ничего кроме неё просто нет. Иногда с этим надо что-то делать, иногда – наоборот, перестать делать то, что делал раньше. Если жизнь отправила тебя в нокаут, то не исключено, что лучшей стратегией будет просто немного поваляться на ринге, а не вскакивать обратно, чтобы огрести ещё. Можно, конечно, устраивать шаманские пляски, бия себя в грудь вместо бубна и вопия во Вселенную: «Жопа, жопа, ты пришла!», можно устраивать публичные заламывания рук, ног и совести, пытаясь вытрясти свою долю сочувствия из равнодушного социума, но честнее отползти в сторонку, завалиться за плинтус и подумать, как ты дошёл до жизни такой.
Ну вот я и завалился в Гаражище, медленно и даже не без некоторого удовольствия погружаясь в его странную жизнь. Своеобразный эскапизм, которым пропитано это место, требует достижения определённого уровня глубины этого самого погружения. Катаясь сюда на выходных, чтобы протереть стёкла и попинать колёса, его не достигнешь, надо вжиться. Это, знаете, как монастырь – можно съездить на экскурсию, можно паломником, но толку от этого чуть. Чтобы понять, что тут делают все эти люди, надо пожить их жизнью, и не день-два. Это ведь тоже эскапизм своего рода, просто его мистика несколько более традиционна.
Триггером включения мистики Гаражища становится тот момент, когда ты впервые тут заночуешь. Потому, что тебе некуда идти. Или потому что незачем. Или потому что лень. Или потому, что ты пьян, и тебе некуда, незачем и неохота идти. Какая, к чёртовой матери, разница, где спать. Вот он, куцый топчанчик, вот спальник из машины, надувная подушечка и бутылочка колыбельной в маленьком холодильнике. И вот когда ты сидишь на плоской крыше в продавленном сидении от «Москвича», дыша запахом остывающего рубероида, и смотришь, как огромная шизофренического цвета луна рубит огромное поле острыми тенями на квадраты проездов, тебя вдруг принимает это место, и ты что-то понимаешь про себя и про него.
Или не принимает – тогда ты просто пьяный одинокий