Тридцать один. Роман Смеклоф
но боцман отскочил, чуть не свалив составленные пирамидой бочки.
– Не! – протянул он. – Передать не могу! Не имею полномочий. Завтра приходи!
Он резво забежал по трапу, но все ещё мотал головой, обеспокоенно оглядываясь.
Я разочарованно кивнул. Только этого не хватало. Жизнь моя везучая!
Я с тоской посмотрел на третий причал. Чёрная шхуна блестела агатовыми боками. В нетерпении дыбились тёмные косые паруса. Тонкой нитью сверкало опоясывающее борт золотое плетение. Вместо ростральной фигуры под бушпритом сиял начищенный до блеска медный половник. Я сглотнул. Значит, судьба! Как ни крути, придётся идти к дяде на поклон.
Мастер Оливье дежурил у схода, кого-то дожидаясь. Заметив меня, он приветственно махнул рукой.
– Я ждал тебя, крысё… Левиафана мне под корму, скорей сюда.
Он схватил меня за руку, втянул на трап и потащил по палубе. Под капитанским мостиком, между лестницами выделялись две двери. Слева истёртая из потемневший от времени древесины с небрежно нарисованной поварёшкой, справа лакированная, с железными клёпанными полосами.
– Забыл упомянуть, что оголодал? – рычал он, затягивая меня на камбуз.
На очаге стояла огромная кастрюля над которой поднимался пар и распространялся дивный аромат.
Мастер Оливье схватил вилку с двумя зубцами и, подцепив кусок дымящегося мяса, протянул мне.
– Наслаждайся! Если, чего понадобится, не робей, бери. Налопаешься, зайдешь. Поговорим.
Он укоризненно покачал головой и вышел.
Я накинулся на мясо проталкивая кусок побольше и поглубже. Пережатое горло давилось, но я не отчаивался. Чтобы освободить пальцы бросил коробочку капитана Джо, на стол, и ухватился за мясо двумя руками. Так получалось быстрее. Пропихнув куски, я почувствовал, как сходит напряжение. Кожу перестало стягивать, а ошейник уже не так сильно давил на шею. Тогда я набросился на мясо словно не ел тысячу лет. Под руки подвернулись листья салата и всё, что лежало на столе. Помидоры, огурцы. Картофель, вроде даже варёный. Хлеб, почти неплесневелый.
Сперва я ещё соображал, что именно ем, но вскоре сбился. Вроде бы в горло проскочили маслины, яблоки и грибы. А может быть, оливки, сливы и мясо василиска. Хотя чесночный и сметанный соус запали в память. А ещё сухарики. Архимагов колпак, кто их готовил? Настоящий шедевр, а не мелко порезанный засохший хлеб.
Я торчал на кухне около часа. До тех пор, пока плечи не стали чуть шире головы. Тогда жор утих сам собой. Я погладил вздувшийся живот и вышел на палубу.
За моей спиной возвышался капитанский мостик. Под ним скрывались камбуз и каюты. Напротив трапа гордо поднималась мачта, удерживающая раздутые от ветра паруса. За ней вторая. Между ними загадочно чернела крышка трюма. Интересно, сколько матросов нужно, чтобы управлять шхуной? Я огляделся. Корабль был подозрительно пуст, только на носу за накрытым столом сидели мастер Оливье и Чёрный Эрлик. Корабль плыл сам по себе. Берег уже пропал в сизой