Игроки с Титана (сборник). Филип К. Дик
концов сходит с ума, возомнив себя Христом. Не припоминаете? Может быть, все-таки читали когда-то давно?
– Увы.
– У автора очень странный взгляд на страдания, – сказал Пол. – На проблему, которую легко решает любая религия. Христианская, например, утверждает, что иначе как страданием не искупить грех. А Уэст, видимо, имеет на этот счет другое мнение, коренящееся в более древних предрассудках. Его герою судьбой предопределено мученичество, поскольку он – еврей.
– Проиграй Германия с Японией войну, евреи сегодня правили бы миром. Из Москвы и с Уолл-стрит.
Казалось, молодые японцы съежились. Точь-в-точь цветы, тронутые морозом, – увяли, поникли, поблекли. В комнате как будто упала температура. Чилден остро почувствовал одиночество.
«Что опять не так? Ох уж эта неспособность понять чужую культуру, образ мыслей западного человека! Чуть что им наперекор – сразу дуться. Подумаешь, трагедия! И все-таки надо что-то делать. Во что бы то ни стало вернуть ясность между нами. – Роберту Чилдену в жизни не бывало так плохо, как сейчас, когда он расставался со своей нелепой мечтой. – С каким нетерпением я ждал этой встречи, – вспомнил он. – Точно юный романтик! Как в тумане поднимался по лестнице. Но нельзя закрывать глаза на действительность. Человек должен взрослеть. А сегодняшний вечер – хорошее отрезвляющее средство. Эти люди – на самом деле не люди. Во что бы ни рядились, они напоминают цирковых мартышек. Способные и все схватывают на лету – но и только.
Зачем я стелюсь перед ними? Лишь потому, что они – победители?
Сегодня я обнаружил серьезный изъян в своем характере. Но ничего не поделаешь. Оказывается, у меня трогательная склонность… ну, скажем, безошибочно выбирать меньшее из двух зол и все равно оставаться в дураках. Так корова, заметив корм, тотчас пускается в галоп, не задумываясь о последствиях.
А ведь всего-то и нужно – вести себя как подсказывают здравый смысл и вежливость. Так безопаснее. Как ни крути, они победители. Им – приказывать, мне – выполнять. Чего это я так расстроился? Они всего-навсего попросили, чтобы я разъяснил сюжет старой американской книги. Надеялись от меня, белого человека, получить ответ. А я? Разве пытался им помочь? Нет, это бесполезно, я не читал этой книжицы. Иначе, конечно, все бы им объяснил».
– Может, когда-нибудь я прочитаю «Подругу скорбящих», – сказал он Полу, – и мы ее обсудим.
Пол кивнул.
– К сожалению, сейчас у меня много работы, – продолжал Роберт Чилден. – Возможно, позднее… Уверен, это не займет много времени.
– Не займет, – пробормотал Пол. – Повесть совсем короткая. – И он, и Бетти выглядели опечаленными.
«Неужели они тоже почувствовали непреодолимую пропасть между нами? – подумал Чилден. – Хотелось бы. Они этого заслуживают. Стыд – именно то, что поможет им понять смысл книги».
И в эту минуту к нему пришел аппетит.
В тот вечер между ними больше не возникало трений.
Около десяти вечера, выходя из квартиры Касоура, Чилден пребывал в приподнятом настроении и чувствовал себя уверенно.