Принц Теней. Рэйчел Кейн
и под крышей дома Монтекки. Я почти никогда первым не вытаскивал меч из ножен, но если меня вынуждали, то, по утверждению Меркуцио, остановить меня было труднее, чем любого из нас троих, и я был самым опасным. Ромео неплохо владел клинком и был легким и вертким, но я владел оружием не хуже, а если кровь закипала у меня в жилах, то меч мой разил наповал, а удары становились меткими и тяжелыми – и Ромео знал это. Я всю жизнь учился сдерживать свою ярость и контролировать себя.
– Я ничего такого не имел в виду, братец. Ты же знаешь – я люблю тебя всем сердцем, – сказал он таким нежным тоном, какого я раньше от него не слышал. – Но ты ранил меня – и я ранил тебя в ответ. Ты считаешь мою любовь к Розалине несерьезной, а меня огорчает, что ты считаешь меня таким легкомысленным.
Я глубоко вздохнул и отпустил рукоятку меча, но внутри меня все еще кипела злоба.
– Думай что хочешь, – ответил я. – Мне все равно. Но если ты еще хоть раз бросишь взгляд на эту девку – клянусь, я не ограничусь тем, что разукрашу твою физиономию. И если ты думаешь, что Железная Синьора меня за это накажет, то подумай лучше. Она предпочтет мертвого наследника глупому наследнику.
Он выглядел озадаченным тем, что я высказался так прямолинейно, и явно испугался моих угроз, но я не стал продолжать разговор. Я зашагал вперед, плащ развевался у меня за спиной, а правая рука была сжата в кулак, хотя я и не держался за рукоятку меча.
– Синьор… может быть, вино вас немного успокоит? – предложил Бальтазар. – Вино, полумрак, приятная компания?..
– Закрой рот! – рявкнул я и отправился в поисках неприятностей.
К моему удивлению и досаде, неприятности, которых я так жаждал, почему-то не спешили появляться. Даже обычно самодовольные и бесцеремонные наемники Капулетти сворачивали в сторону при моем появлении – и я не смог приблизиться ни к кому из них на достаточное расстояние, чтобы нанести оскорбление.
Говоря откровенно, я не был уверен, что моя злость относится именно к Капулетти (исключая Тибальта, естественно). На самом деле я, конечно, злился на своего кузена – и уже сорвал на нем свою злость. Но гнев продолжал бурлить во мне в поисках выхода и стремясь вырваться наружу, круша и ломая все на своем пути. Бальтазар выглядел встревоженным. Что ж, его можно было понять: я был один, без надежной мужской компании, и даже присутствие слуги – пусть и безраздельно преданного слуги, готового без колебаний отдать свою жизнь за хозяина, – не меняло сути дела. Искреннее волнение на лице моего слуги заставило мою ярость улечься. Если я втравлю его в бессмысленные и фатальные неприятности – я буду таким же глупцом, как Ромео.
Мы прошли по узким улочкам около базилики де-Сан-Дзено и свернули к всегда полной народу, шумной Пьяцца-дель-Эрбе, где великое соединялось с низким, а богатые смешивались с бедняками. Я был любопытной помесью того и другого: громкое имя и знатный род – и пустой кошелек, по крайней мере так утверждали моя бабушка и мать, а они очень внимательно следили за нашими денежными делами. Мой настоящий доход я получал