Принц Теней. Рэйчел Кейн
в нескольких шагах от девушки и склонил голову в молитве.
В этом был какой-то особый смысл, какая-то особая правильность: быть рядом с ней, даже в этом священном, далеком от мира и света месте, даже зная, что между нами никогда и ничего не может быть.
– Что с вами? – прошептала Розалина так, чтобы только я слышал, и я еле заметно кивнул, с трудом удержавшись от изумленного возгласа. Она спрашивает меня? – У вас кровь на шее.
– Это не моя, – ответил я. У меня вдруг закружилась голова, мне стало жарко, а сердце застучало с удвоенной скоростью. – Я хотел спросить вас о том же, синьорина.
Она была так неподвижна, словно ее изваял из мрамора тот же самый скульптор, резцу которого принадлежала статуя Святой Девы.
– Монахиням не нужна красота. – Ее голос звучал очень спокойно, но у меня от этих слов болезненно сжалось сердце. – Но я вскоре поправлюсь, и со мной все будет хорошо. Вам нужно идти, пока вас не заметили.
Девушка беспокоилась обо мне, а ведь это ее собственная жизнь подвергалась опасности, насколько я знал: меня в худшем случае могла засыпать упреками и наказаниями моя бабушка, но ее-то Тибальт уже жестоко наказал, а любая оплошность могла очень дорого обойтись девушке из дома Капулетти, в котором несчастные случаи с девушками были далеко не редкостью. Упасть с лошади и разбиться… поскользнуться на лестнице или стать жертвой внезапной и смертельной болезни… В мире есть несчетное количество способов отправить в мир иной кого угодно.
– Я только что убил двоих людей вашего брата, – сказал я. – Они собирались убить меня.
Я не знал, зачем говорю это ей, – мне просто надо было это сказать. Она слегка склонила голову, словно под тяжестью моего признания.
– Это никогда не кончится, да?
– Нет, – мягко произнесла она. – Молитесь Богу, чтобы кончилось, и однажды это произойдет. Но не сегодня. И скорей всего – не завтра.
Она не сказала этого – но, несомненно, мой поступок отодвинул этот день в еще более отдаленное будущее. И теперь, глядя правде в глаза, я должен был признать, что в случившемся была только моя вина: если бы я не злился так на Ромео, если бы я сам не отправился на поиски тех, с кем можно подраться, ничего бы не случилось.
Я осенил себя крестным знамением, вставая, и направился туда, где беспокойно переминался с ноги на ногу Бальтазар. Он вздохнул с облегчением, когда я занял свое место рядом с ним. Он не сказал ни слова, но я и без слов мог прочитать на его лице решительное неодобрение.
Я кивнул ему и указал подбородком в сторону выхода как раз в тот момент, когда из исповедальни вышла одна молодая синьора и другая заняла ее место.
– Синьор? – переспросил он удивленно, семеня за мной. – Вы не останетесь, чтобы вам отпустили грехи?
– Я покаялся так, как мне было нужно, – сказал я. – А все остальное подождет.
Если быть откровенным, в глубине своей еретической души я считал, что нельзя раскаянием получить прощение за убийство, в этом мире или в загробном –