Хохот Шамана. Владимир Серкин
далеким шумом волн. Я записал перевод песни. Перевод принципиально не может быть дословным, так как в эвелнском языке многие слова образуются в ситуации впервые и единственный раз по определенным правилам. В психологии такой язык называется симпрактическим. И эта песня у другого костра повторится чуть-чуть в другом варианте.
Когда я молод был,
Каждый день открывался в новом мире,
И, засыпая, я хотел скорее проснуться.
А сейчас я просыпаюсь в том же мире,
И мне жаль звезд, которые гаснут утром.
Хотя их у меня еще будет много,
Но их уже мало.
Последняя короткая фраза не вмещалась в размер мотива и воспринималась как начало нового трехстрочного фрагмента. Поэтому окончание получалось особенно грустным, драматичным и требующим продолжения. Так же грустны и драматичны переживания эвелнов по поводу конечности жизни и неожиданности неминуемой гибели. Так же, без страха, но с тревогой и завороженным интересом входит воин-эвелн в мир предков, в котором проживает следующий цикл своей бесконечной жизни.
18.07
Оказывается, эвелны пришли на байдаре. Мы пошли проводить. Байдара была загружена китовыми позвонками и ребрами. Эвелны оставили нам два позвонка для сидений. Один из них надел дождевик из кишок моржа. За такой дождевик любой музей, наверное, не пожалел бы денег. Шаман стоял на берегу и смотрел, пока байдара не скрылась в линии слияния серого моря и серых туч.
– Зачем им столько кости?
– Они режут из кости кое-что для хозяйства и поделки для обмена.
– Я думал, режут из бивня мамонта или моржа.
– Мамонт или морж ценятся больше, у них тоньше фактура. А ребро кита пористее. Но фигуры без мелких деталей неплохо получаются.
– Ты резал?
– Практиковал года три, когда жил в Уэлене.
– Какой все же смысл резать из материала с худшей фактурой?
– У них нет в изобилии моржа или мамонта.
– И они отработают полную байдару?
– Это вряд ли.
– А зачем везут?
– Чтобы было.
– Древние эвелны так не делали.
– Почему ты решил?
– Я читал, что они были стихийно экологичны. Например, охотник не убивал вторую нерпу, даже если мог.
– Бредни кабинетных ученых.
– Ты думаешь, что убивал?
– Не убивал, но не из-за экологичности.
– А почему?
– Убив нерпу, охотник должен много километров волочь ее сам домой. А нерпы бывают до четырехсот килограмм. Ты бы тоже не брался за вторую.
– Они не боятся потерять берег из вида?
– Они пошли напрямик, по ветру, и не увидят берега до вечера.
– У них есть компас?
– Нет.
– Как же они ориентируются?
– Они просто помнят направление.
– Но солнца же не видно.
– Косатка – из их тотема. Они сами помнят.
– Как это «помнят» без ориентиров?
– Они на секунду становятся Косаткой.
Словно в подтверждение слов Шамана огромный, сравнимый с парусом черный плавник Косатки медленно,