Замогильные записки Пикквикского клуба. Чарльз Диккенс
слушайте!
Когда бокалы наполнились искрометной влагой, вице-президент, принимая глубокомысленный вид, сказал:
– М‑р Степль.
– Сэр, – начал миниатюрный джентльмен, выступив на середину залы, – я желал бы обратить свою речь собственно к вам, a не к нашему достойному президенту, потому что, так сказать, наш достойный президент находится в некоторой степени… можно даже сказать, в весьма значительной степени… между тем как предмет, о котором хочу я говорить, или лучше… правильнее то есть… или… или….
– Рассуждать, – подсказал м‑р Джингль.
– Так точно рассуждать, – продолжал миниатюрный джентльмен. – Благодарю за такое пояснение мысли моего почтенного друга, если он позволит мне называть его таким именем (Слушайте, слушайте! – М‑р Джингль суетится больше всех). Итак, сэр, объявляю, что я имею честь быть криккетистом из Дингли, то есть из Дингли-Делль (громкие рукоплескания). Само собою разумеется, что я отнюдь не могу обнаруживать притязаний на высокую честь принадлежать к почтенному сословию моггльтонских граждан, и вы позволите мне заметить откровенно, сэр, что я не ищу, не домогаюсь и даже нисколько не желаю этой чести (Слушайте, слушайте!). Уже давно продолжается похвальное соревнование на поле национального игрища между Моггльтоном и Дингли-Деллем, – это известно всему свету, сэр, и, конечно, никто не станет оспаривать, что европейский континент имеет высокое мнение о криккетистах…. Могуч и славен город Моггльтон, и всюду гремит молва о великих подвигах его граждан; но тем не менее я – дингли-деллер и горжусь этим наименованием вот по какой причине (Слушайте, слушайте!). Пусть город Моггльтон гордится всеми своими отличиями, – на это, конечно, он имеет полное право: достоинства его многочисленны, даже, можно сказать, бесчисленны. Однакож, сэр, если все мы твердо помним, что Моггльтон произвел на свет знаменитых героев, Домкинса и Поддера, то, конечно, никто из нас не забудет и не может забыть, что Дингли-Делль, в свою очередь, может достойно превозноситься тем, что ему одолжены своим бытием не менее знаменитые мужи: Лоффи и Строггльс (Дружные и громкие рукоплескания). Унижаю ли я через это честь и славу моггльтонских граждан? Нет, тысячу раз нет. Совсем напротив: я даже завидую при этом случае роскошному излиянию их национальных чувств. Все вы, милостивые государи, вероятно хорошо знаете достопамятный ответ, раздавшийся некогда из бочки, где имел местопребывание свое великий философ древней Греции, стяжавший достойно заслуженную славу в классическом мире: «если бы я не был Диогеном,» сказал он, «то я желал бы быть Александром». – Воображаю себе, что господа, здесь предстоящие, могут в свою очередь сказать: «не будь я Домкинс, я бы желал быть Лоффи», или: «не будь я Поддер, я желал бы быть Строггльсом» (Общий восторг). К вам обращаюсь, господа, почтенные граждане Моггльтона: один ли криккет упрочивает за вами громкую известность? Разве вы никогда не слышали о Домкинсе