Игры в вечность. Екатерина Бакулина
от него за версту шибает потом и мокрой шерстью. Буйвол, он буйвол и есть. Огромный, на целых пол головы выше даже здоровенного Тизкара, мощный, обманчиво неторопливый и неуклюжий на вид, не человек – гора. Но эта гора, когда случалась необходимость, умела двигаться бесшумнее совы, быстрее и точнее стрелы, пущенной умелой рукой.
И этой горе Тизкар доверял даже больше, чем самому себе. Самому себе он вообще мало доверял, так уж вышло.
Да, Буйвол прав, лучше помолчать. Давай, топай вперед.
А то услышат еще.
У края земли, у края небес, боги или демоны услышат – уже не важно. Но если услышат… Тизкар криво ухмыльнулся. Если услышат – кто знает, чем обернется. Уж наверняка Гизиду, хозяин этих лесов, не пощадит их. Как и они не пощадят его стража, разнесут на куски. За тем и пришли.
Волосы противно липнут ко лбу, струйки воды навязчиво лезут в глаза, заставляя щуриться, и лезут за воротник, пробирая холодом до костей. Пальцы на ногах совсем онемели. Эх, и жрать охота! Вечер уже, давно бы пора устроить привал.
Вот дойдут, и будет им.
А завтра уже, небось, чудище убивать.
Впятером они идут, герои! На чудище! Как же! Златокудрая-то царя послала, он и поскакал! А они все за ним следом. Сами. Тоже, типа, повоевать приспичило, тоже подвигов захотелось, аж до зуда в заднице. Ага.
Впрочем, вон Илькуму действительно захотелось до зуда. Мальчишка он еще, даже больший мальчишка, чем кажется. Вон, бредет за Этаной следом, спотыкаясь на каждом шагу. Такой же мокрый и грязный, кажется, совсем неуместный здесь. А ведь не хуже прочих. Илькум – стрелок. Лучший стрелок, гениальный. Таких, как он – не найти. Все, что могло с грохотом или легким свистом вырваться из рук, все что могло неотвратимой молнией метнуться, ища свою цель – цель находило. Будь то маленькая пуля эредской винтовки, полулегального дара богов, или тонкая красноперая стрела кузунского лука, или широкое майрушское копье – все находило цель. Быстро, легко и неотвратимо. Говорят, это дар Думузи, хозяина ветров. Что ж, может быть, а может и нет, кто их, этих богов, разберет.
Герой! А какой же герой без подвигов? Царь отговаривал, Тизкар отговаривал, Этана, так вообще, бегал, ругался, кулаками махал. А толку? Куда ж тебе, мальчик? Нет, все равно, говорит, пойду! Не возьмете, говорит, запрете, – все равно пойду! Убегу, и за вами следом. Ладно, взяли. Лучше уж пусть под присмотром геройствует, так спокойнее. Да и хороший стрелок не помешает.
Тизкар молча скрипнул зубами.
Ноги скользят по камням, еще немного, и сорвется, покатится куда-нибудь в пропасть, вниз головой. И без всякого чудища, пропади оно!
А вот нахрен Златокудрой чудище? А? Кто бы сказал? Подвигов захотелось во славу ее? Тизкар неохотно вздохнул – эх, нам не понять, неисповедимы пути твои… Привилегия солдат – не спрашивать, не думать, а просто идти вперед. Надо – пойдем, не надо – так дома останемся, отдыхать будем, есть-пить будем. Что нам? Спрашивать и думать – удел царей. Пусть этот козел горный думает, чтоб ему! Вон как резво