Культ Ктулху (сборник). Коллектив авторов
вздох, затем снова шаги…
Артур скорчился на пороге своей комнаты, склонив голову и впивая звуки снизу. В руках он сжимал двуствольный дробовик большого калибра… Стук… стук… стук…
Пауза, позвякивание стекла, бульканье жидкости. Вздох, шаги…
«Он хочет пить, – думал Артур. – Пить! Жажда…»
Буря снаружи неистовствовала. Молнии чертили небо между горами, заполняя долину зловещим мертвенным блеском. Барабаны грома рокотали неустанно.
Воздух внутри стал тяжким и застоялым от жарко пылавшего камина. Все двери и окна были заперты, масляные лампы слабо мерцали – бледным, анемичным светом.
Генри Дарейя подошел к подножию лестницы и устремил взгляд наверх. Артур нырнул обратно в комнату, сжимая в дрожащих руках ружье. Отец поставил ногу на первую ступеньку. Артур пал на одно колено, прижимая кулак ко рту, чтобы молитва не вырвалась сквозь стиснутые зубы.
Вторая ступенька… и третья… и еще одна. На четвертой он встал.
– Артур! – голос его разорвал тишину, будто треск кнута. – Артур! Не спустишься ли ко мне?
– Да, папа.
Подавленный, обмякший, будто тряпка, молодой Дарейя спустился на пять ступенек до площадки.
– Прекратим валять дурака! – горько молвил отец. – У меня сердце не на месте от страха. Завтра мы возвращаемся обратно в Нью-Йорк. Я сяду на первый же корабль в открытое море… Пожалуйста, иди сюда.
Он развернулся и сошел к себе в комнату. Артур проглотил слова, так и теснившиеся во рту и, оглушенный, последовал за ним.
Отец лежал на кровати, лицом вверх. Рядом на простыне громоздилась бухта веревки.
– Привяжи меня к столбикам кровати, – распорядился доктор Дарейя. – За обе руки и обе ноги.
Артур молча стоял и хватал ртом воздух.
– Делай, как я сказал!
– Но, отец, зачем же…
– Не будь идиотом! Ты же прочел книгу! Мы с тобой связаны кровью. Я всегда надеялся, что это Сесилия, но теперь уверен, что дело в тебе. Мне следовало обо всем догадаться еще той ночью двадцать лет назад, когда ты стал жаловаться на головную боль и кошмары… Скорее, у меня череп раскалывается… Привяжи меня!
Безмолвно, в агонии, пронзаемый собственной болью, Артур взялся за работу. Он привязал руки… затем ноги… – привязал к стальным столбикам настолько крепко, что отец ни на дюйм не мог приподняться с постели. Затем он задул все лампы и, не бросив на нового Прометея ни единого взгляда, взошел по лестнице к себе, захлопнул и запер за собою дверь.
Осмотрев затвор ружья, он прислонил его к стулу у кровати. Сбросив халат и тапочки, он уже через мгновение провалился в полное бесчувствие.
Артур проспал допоздна. По пробуждении все его мускулы были как доски, а образы всю ночь осаждавших его разум кошмаров так и стояли перед глазами. Он выкарабкался из кровати и ступил, шатаясь, на пол. Тупая, оглушающая боль кружила под сводами черепа. Он чувствовал себя раздутым… сырым и сочащимся внутренней слизью. Во рту было сухо, десны жгло и саднило.
Устремившись к двери, он потянулся, расправив затекшие руки.
– Папа! – крикнул он и