Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
когда понадобится, или дожидаться своей очереди на него. Не очень, конечно, удобно, но в «Новом мире» ведь и этого нет! Что, собственно, дело и решило.
Оправдывая NN, под началом которого я служил много лет, обыкновенно говорили, что он человек вообще-то добрый, то есть по собственной инициативе никого не зарежет. Ну, а уж если прикажут…
Слышал я, что землячества и сейчас есть. Даже процветают. Возможно. Но в 70-е они точно были, так что однажды и я, став сотрудником центральной, как тогда говорили, «Литературной газеты», сподобился быть приглашенным.
Собрались где-то в полуцентре Москвы, в огромной, по тем временам, представительской квартире, то есть в квартире, что предоставлялась высокопоставленным командированным, как опять же говорили, с мест. Мебель – по тем временам, только по тем, не по нынешним! – роскошная, но на каждом стуле жестяная бирка с инвентарным номером. И на бокалах, на вилках— тоже, чудилось, номерочек.
И сразу за стол, вел который, как сейчас помню, замзав одного из отделов ЦК – с внешностью ровно такой, как на портретах, что ликующие москвичи носили с первомайской демонстрации на октябрьскую. Но голос, не в пример прямым его начальникам-геронтократам, зычный, так что, как он рявкнул: «Дончаки! Казаки!!!», так все и присмирели. Чтобы вослед каждому зажигательному тосту подниматься единой волною: любо, мол, братцы, любо!..
Улучив паузу, ко мне сосед склонился: «Ты, – тогда принято было, что все партийцы меж собою на ты, но по имени-отчеству – Ты из какой станицы? Или, может, из Ростова?» Но увы. «Я не казак, – говорю. – Я из иногородних». И он в ту же минуту потерял ко мне интерес: иногородних, то есть жителей Донской области, не входящих в казачье сословие, оказывается, не жаловали не только в царское время, но и в позднесоветское.
А мне-то что, литературному, с позволения сказать, критику? Закусываю себе потихоньку, послеживаю, как земляки мои яства обильные вкушают, а скованность снимают «Араратом» да «Стременной», и очень успешно, гляжу, снимают. Во всяком случае, «любо», спустя час, кричали уже вразброд. Но когда кто-то – в ранге, кажется, руководителя главка – произнес здравицу во славу Михаила Александровича Шолохова[190], встали все, и многих – сам видел – слезою пробило.
Дальнейшее неинтересно; пьянка, да еще без женщин, она и есть пьянка. Но в конце…
В самом уже конце пять-шесть московских казаков, погомонив, опять встали, а за ними и остальные поднялись, чтобы сначала невпопад, а потом и слитным уже хором… грянуть «Боже, царя храни!..»[191]
70-е, повторяю, годы, вторая их половина.
Замзав, впрочем, отдадим ему должное, не пел. Но пухлой ладонью по столу такт отстукивал.
В Ростове тамиздат, а еще чаще самиздат, я в основном получал из рук своего старшего друга и учителя Леонида Григорьевича Григорьяна. А в Москве книжки с грифом «YMCA-Press»[192]«Ардиса»[193] или «Посева»[194], вперемешку с «Континентами»[195] и «Синтаксисами»
Шолохов Михаил Александрович (1905–1984) – самый, согласно табели о рангах, великий – наряду только с Максимом Горьким – советский писатель, дважды Герой Социалистического Труда (1967, 1980), лауреат Сталинской (1941), Ленинской (I960) и Нобелевской (1965) премий, академик Академии наук СССР (1939), депутат Верховного Совета СССР десяти созывов (1939–1984), член ЦК КПСС (1961–1984). Понятно, что отношение к Шолохову и его творчеству было тождественно отношению к советской власти: те, кто ее принимал, его боготворили, зато те, кто ее терпеть не мог, охотно делились предположениями, что «Тихий Дон» либо не так уж хорош, как о нем предписано думать, либо украден (скомпилирован) Шолоховым из текстов совсем другого (или других) авторов.
«…Грянуть «Более, царя храни» – судя по воспоминаниям М. Любомудрова, исполнение царского гимна в своем кругу, а то и с участием партийных чиновников, начиная с 1970-х, вошло у наших националистов в обычай: «В Смоленске, помню, после конференции собрались в каком-то ресторанчике. Надо заметить, что в воздании Бахусу тон задавали два признанных „лихача“ – С. Семанов и В. Кожинов. В застолье тогда принимали участие представители горкома КПСС и администрации города. Но никого из нас это не смущало и не останавливало. Во все горло пели царский гимн „Боже, царя храни…“, всеми любимые „знаковые“ песни „Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…“, „Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс“ и другие – по тем временам – безусловно крамольные произведения» (М. Любомудров, «Наш современник», 2015, № 1, с. 161).
«YMCA-Press» – издательство русской книги под эгидой международной христианской организации YMCA (The Young Men's Christian Association). Основано в 1921 году в Праге. Под этим грифом вышли сотни достойных изданий, но самой, видимо, эпохальной акцией издательства стала первая публикация книги А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». В 1991 году в Москве был учрежден «имковский» филиал – издательство «Русский путь».
«Ардис», (Ardis Publishing) – американское издательство, основанное Эллендеей и Карлом Профферами в 1971 году в городе Энн Арбор, штат Мичиган, и специализировавшееся на издании русской литературы на языке оригинала и в английском переводе. Наряду с «Посевом», «YMCA-Press» и Издательством имени Чехова явилось крупнейшим издательством, с которым на памяти моего поколения связано понятие тамиздата.
«Посев» – издательство и одноименный общественно-политический журнал, орган Народно-трудового союза российских солидаристов (НТС), основанные в Германии в 1945 году и выпускающие свою продукцию под девизом «Не в силе Бог, а в правде» (Александр Невский). С 1992 года журнал «Посев» выходит в Москве – тиражом, впрочем, стремящимся к нулю.
«Континент» – журнал, в 1974 году основанный Владимиром Максимовым в Париже при щедрой финансовой поддержке западногерманского издателя А. Шпрингера и быстро ставший наиболее, вероятно, влиятельным и, уж во всяком случае, наиболее непримиримым периодическим изданием русской эмиграции. По словам Игоря Виноградова, «с началом перестройки, тем более после августа, после крушения коммунистической системы, журнал в этом виде исчерпал свои функции. Непонятно, против чего было теперь бороться, если все то, против чего выступал «Континент», уже разрушено – да так, что некоторые прежние борцы иногда начинают даже жалеть о своем излишнем былом рвении» («Литературная газета», 22.07.1992). Поэтому с № 66 (1991) журнал издавался в Москве, а с 1992 года полномочия главного редактора перешли к Игорю Виноградову, который и выпускал „Континент“ вплоть до 2013 года, когда вместо регулярных ежеквартальных выпусков вышла серия антологий, вобравших в себя лучшие публикации журнала за все годы его существования.