Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
бы повезли на Воровского, 52[223], где будто бы зачитывали вслух за общим обедом – не мои язвительные комментарии, конечно, а цитаты, одни только цитаты. Не знаю, возили ли «Оживляж» еще куда-то, но в итоге все-таки напечатали, повыщипав, естественно, из него все «секретарские» фамилии и убрав то, что хотя бы косвенно указывало на Юрия Бондарева (слишком влиятелен) и Анатолия Иванова (слишком злопамятен).
Так что я короткое время слыл автором неологизма[224], ныне, думаю, всеми благополучно забытого. А редакция обогатилась несколькими мешками читательских писем и бандеролей, откуда становилось ясно, что в Пензе и Перми, Краснодаре и Красноярске местные литначальники, вослед старшим товарищам из Москвы, тоже дерзнули сказать каждый свое веское слово про «шишечки на титечках» и соития на сеновале или в жаркой баньке. Пролагая, тем самым, путь Ленинскому комсомолу с завозными «Эмманюэлями»[225] и «Греческими смоковницами»[226].
Вспомню-ка я хотя бы раз Александра Борисовича Чаковского – человека яркого и, вне всякого сомнения, лучшего редактора «Литературной газеты» за все годы ее существования.
Самое начало 80-х годов. Большая группа сотрудников газеты (в основном юмористов, но не только) во главе с Александром Борисовичем едет в Ленинград на встречу с тамошней общественностью. Перед встречей, как и принято обычно, инструктаж. Александр Борисович велит, чтобы вопросы были поострее[227] – про международное положение и про то, о чем обычно вслух не говорят. А главное – чтобы непременно задали ему вопрос про «Ваську Аксенова» (Василий Павлович только что нашумел «Метрополем»[228] и совсем недавно осел в Штатах; книжки его из библиотек уже изъяты, имя запрещено к упоминанию). Те, кому положено, берут на карандаш, чтобы те, кому положено, могли вовремя подать какие надо записки.
И вот идет вечер. Партер уж полон, ложи блещут. Александр Борисович, само собою, солирует, о том говорит и об этом. И вдруг явно начинает нервничать: перебирает бумажки с вопросами, раздраженно оглядывается… Наконец не выдерживает: «Тут, я знаю, меня хотели спросить про Ваську Аксенова…» Из-за ширмы чертом выпрыгивает не молодой уже член редколлегии, склоняется почтительно к Александру Борисовичу и, вы угадали, подает нужную записочку. «Ну что вам сказать о Ваське Аксенове, – врастяжку начинает Чаковский. – Писатель он, конечно, талантливый, но человек оказался с гнильцой…» И вечер покатился дальше, чтобы докатиться в финале до – тоже уже покойного – Сан Саныча Иванова[229].
В партию (Коммунистическую, какую же еще)[230] меня приглашали трижды. Два раза неинтересно, как всех. Зато третий заслуживает воспоминания.
Служу в «Литературной газете», и вызывает меня к себе Виталий Александрович Сырокомский, первый заместитель главного редактора. Вхожу, а он, вместо здрассьте, говорит: «Вам, Сергей Иванович, в партию пора. Подавайте заявление и скажите, что рекомендацию я вам уже написал».
Я,
Воровского, 52 – здесь, в старинной барской усадьбе, которую Лев Толстой описал как дом Ростовых в романе «Война и мир», на протяжении десятилетий располагались секретариат правления и аппарат Союза писателей СССР. Ныне арендатором здания 52 по улице, которой возвращено название Поварская, является Международное сообщество писательских союзов.
«Слыл автором неологизма, ныне, думаю, всеми благополучно забытого» – «Что Вы, Сергей Иванович! Как же это забыть можно! – откликнулся из заокеанского далека профессор славистики Олег Проскурин. – Это же как „Литературные мечтания“…:)». «Термин „оживляж“ вообще-то был в ходу в журналистской среде. Но С. Ч. придал ему более емкое наполнение, дополнительные смыслы», – уточнила Алла Амелина. «Сергей Иванович, оно уже в словарях есть – со ссылкой на Вас же.:)))», – веско подтвердил лингвист Гасан Гусейнов. И оказалось, есть что сказать и Алисе Ганиевой: „Оживляж“ и сейчас очень в ходу, по крайней мере, я слышала не раз. Теперь буду знать и авторство, и пикантный генезис».
«Эмманюэль» – эротический фильм французского режиссера Ж. Жакена (1974), экранизация одноименного романа Э. Арсан, повествующий о сексуальных похождениях героини, роль которой сыграла С. Кристель, в Юго-Восточной Азии. До Советского Союза этот фильм дошел только в годы перестройки, став одним из безусловных хитов частных просмотров и клубного видеопроката.
«Греческая смоковница» – вполне себе по нынешним временам невинная немецкая эротическая комедия, в конце 1980-х годов особенно популярная в видеосалонах при райкомах и горкомах ВЛКСМ.
«Чтобы вопросы были поострее» – «А нам в МГУ, – вспомнил в Фейсбуке Петр Образцов, – Чаковский рассказывал, что его ВЫЗЫВАЮТ и строго ругают, потому что он своими критическими статьями о нашем народном хозяйстве дискредитирует – что? а-а-а, не догадались! – дискредитирует наш могучий ЭКСПОРТ».
«Метрополь» – неподцензурный альманах, собранный Василием Аксеновым (главный редактор), Виктором Ерофеевым, Евгением Поповым и выпущенный двенадцатью экземплярами как самиздат в 1979 году. Помню, как я, одним, видимо, из первых, читал его, разложив этот огромный фолиант (каждая полоса в четыре машинописных страницы формата А4) на полу своей однокомнатной квартиры. Казалось, что власть уже не заинтересована в идеологической охоте на ведьм и что, соответственно, этот альманах, не содержавший в себе никаких прямых выпадов в сторону власти, может быть напечатан и советским издательством – пусть даже самым ограниченным тиражом. Но Феликсу Кузнецову, незадолго до этого возглавившему Московскую писательскую организацию, был нужен именно скандал, и он разразился. В многотиражке «Московский литератор» под общим названием «Порнография духа» были опубликованы резко негативные высказывания известных литераторов об альманахе. Решение о приеме Ерофеева и Попова в Союз писателей дезавуировали, в ответ на что Инна Лиснянская и Семен Липкин заявили о своем выходе из этой организации. А Василию Аксенову 22 июля 1980 года было разрешено выехать по приглашению в США, где его уже ждал «Метрополь», выпущенный издательством «Ардис», а вскоре подоспел и указ о лишении писателя советского гражданства.
Иванов Александр Александрович (1936–1996) – самый, видимо, известный из поэтов-пародистов (а вернее сказать, эпиграмматистов) поздней советской поры. Благодаря сначала 16-й полосе «Литературной газеты» и, в особенности, благодаря телевизионной передаче «Вокруг смеха», которую он вел, Сан Саныча Иванова знала, без преувеличения, вся страна.
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза, куда в 1970–1980 годы усиленно затягивали молодых солдат, рабочих и колхозников, но куда совсем не просто было вступить представителям гуманитарной и, как тогда говорили, научно-технической интеллигенции. Райкомы и горкомы зорко следили за соблюдением процентного соотношения между гегемонами и так называемой прослойкой, поэтому интеллигентов в партию принимали не столько даже по доброй их воле, сколько по специальному приглашению, предусматривающему дальнейший карьерный рост кандидатов.