Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
а проблемные статьи о наболевших нуждах, скажем, стрелочников щедро инкрустировал цитатами из поэтов, которые были строжайше запрещены к упоминанию.
Ну, и кто меня поймает? Отдела проверки в маленькой нашей газете, естественно, не было. Цензора тоже, поскольку эти обязанности возлагались на самого редактора. А большое начальство к стихам было глухо.
Один только всего и помню, раз вызвали меня к секретарю райкома по идеологии. И показывает он мне свежий газетный оттиск с моей же руки отчетом о прошедшем заседании районного партхозактива[20]. Где написано, что в докладе первого, наоборот, секретаря рефреном – вы поняли, рефреном! – проходила мысль о чем-то там таком.
Оказывается, наш районный идеолог, человек невинный, но добросовестный, полез-таки за незнакомым термином в словарь и обнаружил, что рефреном могут называть и припев.
«Это что же, – закричал он на меня. – Наш Василий Назарович на трибуне, выходит, частушки пел?!»
Кричал долго. Но я и не оправдывался. Пытался лишь вспомнить, бывают частушки с припевами или все-таки нет.
И тут же о разнице между московской литературной жизнью и провинциальной[21], во всяком случае, тогдашней.
Работаю, еще до всякой аспирантуры, в областной газете «Комсомолец», печатаю первые рецензии в «Новом мире», «Юности»[22], «Дружбе народов»[23]. И, естественно, меня приглашают на семинар молодых критиков в Переделкино[24]. А как вернулся, звонок, зовут в местное отделение Союза писателей. Встречает меня их оргсекретарь и по совместительству детский писатель. Очень дружелюбен, расспрашивает, расхваливает. Вот тебе, говорит, Сергей, талон на приобретение машинописной бумаги по писательскому лимиту[25]. А вот, говорит без перерыва, мои книги. Напишешь о них для «Вечернего Ростова»[26], я уже договорился, а потом расширишь и отдашь в «Дон». Там уж ты сам договоришься, ладно?
Зиновий Самойлович Паперный[27], руководивший переделкинским семинаром и давший мне, кстати, много позже рекомендацию в Союз писателей, будто предвидя все, говорил мне еще в семинарские дни: «Можно, Сережа, быть в провинции прозаиком, можно поэтом. А критиком никак нельзя. Сожрут вас в этой банке с тарантулами». А что, спрашиваю, Москва – это не банка с тарантулами? Тоже, кивает Зиновий Самойлович, банка, но большая-большая, можно в сторонку отползти…
Наладившись на рубеже 60—70-х в критики, стремился я, разумеется, печататься в центральных, как тогда говорили, журналах. Но Москва от Ростова далеко, об Интернете еще и слуха не было, так что, приезжая в столицу сначала студентом, затем журналистом из провинции, я в надежде получить заказ обошел все, кажется, известные мне редакции. Кроме, понятно, «Молодой гвардии»[28] и «Нашего современника»[29], уже тогда мне чужеродных. Для «Юности», ежусь, написал рецензию на первую книжку Татьяны Глушковой[30] – но кто же тогда знал, как время развернет эту ученицу
Партхозактив – совещание руководящих работников партийных и советских органов, комсомольских и профсоюзных организаций, государственных учреждений и производственных предприятий, то есть всех тех людей, кто в советские годы входил в районную или городскую элиту.
«О разнице между московской литературной жизнью и провинциальной…» – «Коренной москвич никогда не поймет провинциальной среды. Как она любит и как калечит!» – заметил Павел Басинский (П. Басинский. «Московский пленник» – «Октябрь», 1997, № 9).
«Юность» – литературный журнал, издающийся с 1955 года и при первом главном редакторе Валентине Катаеве (1955–1961) давший широкую дорогу т. наз. «исповедальной прозе» (А. Гладилин, А. Кузнецов, В. Аксенов и др.) и т. наз. «громкой» или «эстрадной поэзии» (Б. Ахмадулина, Евг. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский и др.) – В 1992 году редакция журнала раскололась, и часть сотрудников создала «Новую Юность», а другая часть осталась в прежней. Что ни первым, ни вторым на пользу, кажется, не пошло.
«Дружба народов» – литературный журнал, выросший в 1955 году из одноименного альманаха, который непериодически издавался еще с 1939 года. И по сей день сохранил верность своей традиционной ориентации на то, что раньше называлось многонациональной советской литературой. Во всяком случае, даже после распада СССР на независимые государства произведения молдавских или грузинских авторов печатаются в переводе именно здесь, а не на страницах, как того следовало вроде бы ожидать, журнала «Иностранная литература».
Переделкино – писательский городок в ближнем Подмосковье, куда, наряду с Домом творчества, функционирующим с 1955 года, входят несколько десятков дач, передаваемых писателям в пожизненную аренду. Предпринимавшиеся многократно попытки приватизировать эти дачи успеха никому не принесли – кроме, естественно, Евгения Евтушенко и кроме, разумеется, Юрия Полякова, которые стали полноправными владельцами своих строений.
Лимит – норма, в соответствии с которой лицам, имевшим на это право, продавались (или выдавались) товары, бывшие дефицитными.
«Вечерний Ростов» – единственная ростовская газета, в которой я, кажется, так ни разу и не напечатался.
Паперный Зиновий Самойлович (1919–1996) – доктор филологических наук, профессор, автор содержательных работ об А. П. Чехове и поэтах советской эпохи. Но, как это часто бывает, самыми бессмертными его произведениями стали крылатая фраза «Да здравствует всё то, благодаря чему мы, несмотря ни на что» и ходившая по рукам, а Зиновию Самойловичу стоившая больших неприятностей едкая пародия на роман В. Кочетова «Чего же ты хочешь?».
«Молодая гвардия» – старейший в Москве литературный журнал, учрежденный в 1922 году и выходивший до 1990 года как орган ЦК ВЛКСМ. Репутация коммуно-патриотического издания, сформировавшаяся еще при главных редакторах Анатолии Никонове (1964–1970) и Анатолии Иванове (1972–1995), была радикализирована, и в 1990-2000-е годы журнал встал в жесткую оппозицию по отношению к демократическим реформам, понятым как сионистско-атлантическая оккупация России.
«Наш современник» – литературный журнал, с самого момента своего возникновения в 1956 году занимавший (и продолжающий занимать) более или менее ярко выраженную «почвенническую» позицию. Но и в истории этого журнала был, правда, кратковременный, период плюрализма – это когда после увольнения А. Т. Твардовского из «Нового мира» в 1971 году многие «староново мирские» авторы перешли не только в «Дружбу народов», но и в «Наш современник», и на страницах издания с отчетливым антисемитским душком читатели с изумлением обнаруживали, например, повесть Фазиля Искандера или рассказы (ушедшего, правда, не из «Нового мира», а из «Знамени») Юрия Казакова. Держался, впрочем, этот плюрализм не долго, совсем не долго…
Глушкова Татьяна Михайловна (1939–2001) – поэт, эссеист. Она училась в Литературном институте в семинаре И. Сельвинского и в 1960-1970-е годы была обласкана вниманием П. Антокольского, С. Липкина, А. Межирова, Е. Рейна, других поэтов т. наз. либерального направления, но уже в конце 1970-х годов резко сдвинулась, не избегнув и юдофобии, в лагерь русских националистов, а затем, уже в 1990-е, и в этом лагере вступила в жесткую конфронтацию с И. Шафаревичем, В. Солоухиным, В. Кожиновым, Ст. Куняевым, В. Распутиным, уча их Родину любить и называя даже этих демонстративных патриотов «авторитетами измены». Ясное представление о воззрениях Т. Глушковой и об эволюции этих воззрений дает ее переписка со Станиславом Куняевым (см. С. Куняев Мои печальные победы, с. 407–529).