Вариант Геры. Саша Чекалов
если вдуматься, отчасти и правда: в конце концов, вся наша жизнь – почти непрерывная работа на публику, – есть время привыкнуть…)
Как бы то ни было, уловка возымела действие: когда, терпеливо подождав с полминуты, Герка оторвал наконец взгляд от страницы и устремил его, нарочито рассеянный, в то место, где, по прикидкам, должна была находиться всё ещё пребывающая в ступоре компашка хищников, поражённая и… собственно, поражённая в своих, ну, как бы правах, ага, до сегодняшнего дня неотъемлемых, – он увидел их именно там: бледные, идущие красными пятнами лица, обращённые в его сторону. И что же! – все трое тут же спрятали бошки за колонну.
Странное дело, реванша – которого, казалось бы, следовало ждать если не в тот же день, то, во всяком случае, очень скоро! ждать и готовиться… так вот, реванша не последовало.
Всё-таки счастье – это не просто «когда тебя понимают», а когда понимают – с первого раза.
Одно только неприятно, оказывается: когда идёшь по школе, а все при твоём приближении замолкают и молча расступаются. Словно ты не триумфатор, а… прокажённый! Иов какой-нибудь.
Ну ничего. Скоро всё кончится. Уже отзвенел последний звонок, с понедельника начинаются выпускные…. А там и новая жизнь. Прощайте, гулкие коридоры и разрисованные разноцветной похабенью сортиры. Унылые своды осто… э, опостылевшего за долгие годы «храма знаний», – чтоб ему сгореть, в самом деле…
[…А Он говорил о храме тела Своего…]
И хватит вешать лапшу на уши, это ученье – тьма: смрадная тьма тоннеля… а как раз неученье – свет в конце его! Недаром говорят – «выпуск»…
Грядёт освобождение, новая жизнь. Жизнь с чистого листа, с красной строки… Всё, абзац.
…Тем более что среди авторов многочисленных предложений, участвовавших в конкурсе, были такие выдающиеся русские архитекторы, как Б. Ковригин и В. Сорочинский – всеми признанные мастера и авторитеты в области градостроительства. Сам же Александр, как ни странно, более всего заинтересовался работой малоизвестного живописца Г. М. Айзенштадта (1789—1853) … Но сначала несколько слов о нереализованном.
Поражает вызывающая независимость творческой мысли некоторых претендентов! Например, вышеупомянутый Бертольд Ефремович Ковригин (1739—1826), что называется, отличился: изобразил собор в виде некоего подобия римского Пантеона, полностью лишив, таким образом, свой вариант отличительных черт православной церкви. (Прочие известные нам проекты, включая и представленный Айзенштадтом, по крайней мере, тяготеют к христианским формам.) Также использование смелых решений характерно для эскизов, в изобилии сделанных В. В. Сорочинским, в которых нашли отражение самые прогрессивные идеи того периода. Как жаль, что все они остались на бумаге, но
[…ничего не поделаешь, – бывает. Соберёшься провести усиро-кататэ-тори-куби-симэ, а партнёр твой, вдруг изменив направление движения, всего лишь легонько этак корпусом поведёт: вроде как переводит твою энергию в окружность,