Несущий смерть. Стивен Кинг
перед забором. Спиной к фотографу. Хвост, длинный и пушистый, стелился по земле. Пес обнюхивал штакетник. Вероятно, подумал Кевин, забор служит, как говаривал его отец, «почтовым ящиком», возле которого окрестные собачки поднимают лапку и оставляют загадочные желтые послания, прежде чем двинуться дальше.
Кевину показалось, что пес бездомный. Шерсть длинная, спутанная. Одно ухо порвано в жестокой драке. Тень длинная, падающая на заросшую сорняками траву за забором. Кевин решил, что фотография сделана или вскоре после восхода солнца, или незадолго до заката. Понять, как стоял фотограф (какой фотограф!), лицом на запад или на восток, не представлялось возможным.
На лужайке, слева от собаки, лежало что-то напоминающее детский красный резиновый мячик. За забором, среди травы.
И все.
– Ты что-нибудь узнаешь? – спросил Поп, водя увеличительную лупу взад-вперед над фотографией.
Вот задние лапы собаки увеличились до размеров холмов, покрытых черной растительностью. Вот три или четыре штакетины превратились в телеграфные столбы. Внезапно красное пятно в траве превратилось в детский мячик (правда, под увеличительным стеклом он раздулся до футбольного мяча): Кевин различал даже пупырышки на его поверхности. Короче, что-то новое увеличительное стекло все-таки показало, а чуть позже Кевин и сам это уловил. Но позже.
– Конечно нет, – ответил Кевин. – Почему вдруг, мистер Меррилл?
– Потому что здесь изображены вещи, – терпеливо пояснил Поп.
Его лупа продолжила медленное движение по фотографии. Кевину вспомнился кадр из фильма: луч прожектора, установленного на вертолете, ищет сбежавших заключенных.
– Собака, тротуар, забор из штакетника, который надо покрасить или снести, лужайка, требующая ухода. О тротуаре многого не скажешь. Дома нет, даже фундамент не виден, но я имею в виду собаку. Ты ее не узнаешь?
– Нет.
– А забор?
– Нет.
– А красный резиновый мяч? Что скажешь насчет него?
– Ничего… но вы так на меня смотрите, словно я должен что-то сказать.
– Во всяком случае, можешь, – кивнул Поп. – У тебя в детстве не было такого мяча?
– Кажется, нет. Не помню.
– Ты говорил, у тебя есть сестра.
– Меган.
– У нее не было такого мяча?
– Вроде бы нет. Я не обращал внимания на ее игрушки. Хотя, кажется, красный мяч у нее все-таки был, но более темный.
– Ясно. А это не ваша лужайка?
– Господи, да нет же! – В голосе Кевина прозвучала обида: он и отец холили и лелеяли лужайку у дома, и она оставалась густо-зеленой до середины октября. – К тому же забор у нас не из штакетника. «А если бы и был из штакетника, – подумал он, – то не пребывал бы в таком непотребном виде».
Поп выключил свет, надел на увеличительное стекло чехол, осторожно поставил его в ящик. И пристально посмотрел на Кевина. Трубку мистер Меррилл давно отложил в сторону, так что дым более не скрывал его глаза. Они уже не подмигивали, а