Анатомия чувств. Гайя Колторти
она за тобой, или, может быть, именно потому, что в глубине души ты желал этого, ты хотел показать ей, на что способен, ведь ты был как рыба в воде.
Спустя сорок минут, наскоро сполоснувшись в душе, ты быстро оделся и выскочил на улицу. Она ждала тебя. Ты приблизился к ней и кивнул в знак приветствия.
– Ну а где таинственная плавчиха? Ты нас познакомишь? – спросила Сельваджа не здороваясь.
Она не выглядела рассерженной, но ты чувствовал в ее голосе враждебные нотки.
– Ее нет сегодня, – соврал ты как можно убедительнее.
Вы медленно пошли по дороге. Чем быстрее ты с ней расстанешься, тем быстрее твоя жизнь нормализуется, ну, по крайней мере, до следующей встречи. Она многозначительно посмотрела на тебя, как бы говоря, что с самого начала не верила в это.
– Зачем ты здесь? – спросил ты, пытаясь освободиться от неловкого чувства человека, которого поймали с поличным.
– Так просто, – ответила она и предложила: – Мне хочется пить, давай сходим на площадь Бра.
Ты бы предпочел отказаться, но, как всегда, не смог. В ней было что-то такое, что заставляло тебя подчиняться, ты не хотел разочаровывать ее. И к тому же площадь Бра была как раз по пути. Вы сели за маленький столик у открытого кафе и выпили охлажденной колы.
– За нас двоих, что ли, – сказала Сельваджа, когда разговор стал совсем вялым, и подняла свой бокал.
Ты увидел, как бурая игристая жидкость заискрилась в слабых лучах уходящего солнца. Ты не понимал, зачем она произнесла этот тост – «за вас двоих», тем более что у вас было не так много общего, но ты был польщен, потому что это могло означать, что на твое имя открывается кредит.
Настоящим вызовом для тебя была невозможность понять ее истинные намерения, и это еще больше разжигало в тебе интерес к Сельвадже, она была твоей загадкой, и ты с завидным упрямством, но, увы, безуспешно пытался ее разгадать. Если бы ты понял тайный смысл запутанных недоразумений и не поддающейся расшифровке манеры поведения, ты бы был уже, наверное, на полпути к разгадке ее личности и там, может быть, нашел бы силы оставить ее наедине со своими жестокими играми.
Но как бы там ни было, она стала доверяться тебе.
Она рассказала о своей жизни, о подругах, которых ей так не хватало, о людях, с которыми потеряла навсегда всякие контакты, хотя и желала всеми силами души обратного. Она говорила о том, какой чудесной была Генуя, как прекрасно было море и как здорово было, просыпаясь каждое утро, высовываться из окна своей комнаты и смотреть вдаль, пытаясь охватить взглядом великолепный профиль лигурийской ривьеры. Она призналась тебе, что чувствовала себя одиноко в Вероне. И не только потому, что никого не знала, кроме тебя. Ей было тесно в городе, где не было моря. Вся Верона простиралась на равнине. Правда, поблизости было озеро Гарда, но все равно его не было видно из города. Можно было бы, конечно, сесть в поезд