Под маской альтер-эго (сборник). Коллектив авторов
Раньше так она смотрела только на меня.
Следователь приходит ежедневно. Он многое мне рассказал, в надежде, что я тоже не буду молчать. Так я узнал, что Дракош было много: только по России не менее полусотни. Следователь сказал, что готовилось вторжение.
Ментальные паразиты. Пришельцы из космоса или иного измерения, из прошлого или из будущего. Результат спонтанных мутаций. Наверное, они были неразумны – в противном случае Земля уже была бы захвачена. Любовь и страх – вот всё, на чём они играли и каждый раз прокалывались в этой игре. Наверное, потому, что играли на чужом поле.
Но это всё неправда. Если бы всё было так, значит, Настя погибла зря. Если бы это было так, значит, мы простые бурдюки с аминокислотами. Значит, любви не существует, раз её так легко подделать.
Тогда, в день штурма, Настя подставилась под пулю не потому, что повиновалась приказу. Она должна была защитить слабого, и она защищала его – ценой своей жизни. Она любила Дракошу, любила по-настоящему, светлой любовью, доступной только женщине.
В ее руках было семя, и она дала ему прорасти.
То, что досталось нападавшим – в нашем ли офисе или в других местах, – всего лишь органические шкурки, куски никому не нужного шлака. Дракошки ушли, поселившись глубоко в наших душах.
Настанет день, может быть, завтра, может, через десять лет, когда нас выпустят на свободу, а с нами – и веселых пушистых существ, нёсших тепло.
И тогда мы научим весь мир любить.
Белая медведица
Подвешенные в темноте
Мишель де Нострадам, больше известный в Провансе под именем Нострадамус, – астролог, врач и алхимик, кряхтя выпрямился в неудобном деревянном кресле, растирая опухшие покрасневшие запястья.
Дьявол бы побрал эту подагру! Травяные отвары из конского каштана, мать-и-мачехи и крапивы, которые он ежедневно готовил себе, почти перестали помогать. Да и то сказать, он ведь уже старик. Почти все, с кем Мишель начинал врачебную практику, умерли, не дожив и до сорока пяти. А он, самый старший из них, разменял уже шестой десяток.
Руки сегодня ломило больше обычного. Руки чуяли беду вернее, чем разум и сердце.
– Что-то случится сегодня… Что-то случится, – пульсировала в горячих запястьях тягучая боль.
Утро для летнего месяца Juignet* выдалось на редкость прохладным. Суконный домашний камзол, изрядно потёртый, но уютный, не согревал. Ступни в штопаных-перештопаных шёлковых чулках были холодны как лед. Надо приказать слугe принести бутыль с горячей водой. И шерстяной плед.
Предчувствие беды не проходило. Оседало в душе серой плесенью.
В кабинете запахло дымом. Беззубая кухарка Бригитта разожгла на кухне очаг, чтобы согреть хозяину красное вино со специями – имбирем, корицей и мускатным орехом.
За плотно закрытыми ставнями прогрохоталa по булыжной мостовой повозка. Зеленщика или молочника. Визгливо закричала женщина, видимо, обрызганная вонючей грязью из-под колеса.