Когда горит вода. Сергей Кулаков
босыми ногами к большущему, от пола до потолка, окну.
Из него открывалась дивная панорама. У горизонта темно-синим стеклом лежала океанская гладь, смыкаясь в необозримой дали с прозрачной небесной лазурью. Белела девственным песочком линия прибоя, вдоль нее густо зеленели взбиваемые бризом кучеряшки пальм. Далее картину несколько портили городские застройки и кишащее транспортом шоссе. Но внизу, под стенами отеля, лежал бассейн, такой чистый, голубой и прохладный, что Роману немедленно захотелось сигануть в него со своего девятого этажа.
Он вышел на балкон, на горячую мраморную плитку, свесился вниз и принялся разглядывать загорающих у бассейна. Зрение у него было еще ого-го, практически орлиное, и он без труда разглядел пару-тройку женских тушек, выгодно выделяющихся из числа других стройностью форм и ровностью загара. Он уже принялся с увлечением намечать приоритетное направление, когда снова зазвонил мобильный.
На этот раз курлыкал он на волне Лака, и Роман понял, что пора выдвигаться. С сожалением оторвавшись от сравнительного анализа, он вернулся в номер и взял трубку.
– Слушаю тебя, Лак, – сказал он строго.
Как-никак, хоть тут он был начальником.
– Они собираются ехать, шеф, – соловьиной трелью прощебетал его молодой помощник.
«Щебетал» Лак, природный таец, на английском, до неузнаваемости коверкая этот благородный язык, и слово «chief» у него выходило скорее как «thief». Роман пытался объяснить подчиненному разницу, но проще было изменить свое отношение к лукавой фонеме, нежели исправить выговор Лака.
«Thief так thief», – решил Роман Евгеньевич, и ни «боссом», ни каким-нибудь там «патроном» величать себя не повелел. В конце концов, не отражало ли это обращение истинную суть его нынешнего задания? Тем более что Лак, по простоте душевной, вкладывал в плохо поддающееся ему словцо самый что ни на есть рьяный и чинопочитательный смысл.
– Хорошо. Держись от них неподалеку, – приказал Роман. – Но не светись. Я скоро буду.
– О’кей, шеф, – горячо отозвался Лак. – Но… я и так не включаю днем фары.
Роман не сразу сообразил, что выражение «не светись» его смышленый помощник понял слишком буквально.
– Не светись значит – не лезь им на глаза, – терпеливо пояснил он.
По напряженному молчанию Лака стало понятно, что очередная русская идиома, переведенная на английский язык, ввела бедного тайца в состояние легкого мозгового ступора. А может, и не легкого.
– В общем, поезжай за ними, – торопливо сказал Роман, выбирая самые простые слова из своего словарного запаса. – Я тебя найду.
– О’кей, шеф, – приободрился Лак. – Я буду за ними ехать.
– Едь, – согласился Роман и нажал отбой, чтобы, не дай бог, снова не сбить Лака какой-нибудь непредсказуемой лингвистической каверзой.
Гардероб для выхода был подготовлен заранее, так что облачение в маскхалат не заняло и пяти минут.
Поскольку вчера Роман щеголял в накладной бородке и остроконечных усиках, смахивая на героя-любовника из романов Мериме, то сегодня он решил свой лицевой эпидермис не утруждать и пошел