Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1. В. А. Мау
а в прошлом видный участник проекта ГОЭЛРО П. Осадчий: «К числу… благоприятных условий для проведения начинаний в области электрификации следует отнести упразднение у нас бюджетных рамок, препятствовавших в прежнее время осуществлению многих полезных мероприятий»[100]. Словом, дезорганизация финансовой системы рассматривалась как благоприятный фактор для налаживания планового хозяйства и стратегического планирования[101]. По мере становления нэпа подобные откровенно антиэкономические постановки станут уже невозможны, однако отношение к финансовой стороне воспроизводства как к проблеме вторичной, полностью подчиненной задачам собственно производственным, будет сохраняться и постоянно проявляться в многочисленных дискуссиях, которые вели сотрудники Госплана с представителями Наркомфина и Госбанка.
Было бы неверно, впрочем, понимать дело так, что с самого начала своего существования Госплан являлся оплотом консервативных экономических сил. Все было гораздо сложнее. После первых месяцев ставки исключительно на опыт ГОЭЛРО к работе в Госплане стали привлекать многих видных экономистов (правда, в отличие от Наркомфина, ЦСУ, Наркомзема почти исключительно социал-демократической или коммунистической ориентации). Предложения, высказывавшиеся в ходе разнообразных и весьма продолжительных дискуссий в его рамках, нередко были внутренне (идеологически) противоречивыми, что отражало реальные сложности хозяйственной политики и идеологии периода нэпа. Стремление свести всю государственную экономику в единую фабрику соседствует с предложениями о существенном расширении самостоятельности госпредприятий. Предложение об отделении от производства функций сбыта и монополизации их в руках центра уживается с призывами бороться с монополистическими тенденциями в деятельности предприятий. Подход с позиций экономической эффективности переплетается с предложениями основывать хозяйственные решения на социально-политических приоритетах – безотносительно к тому, как это может сказаться на состоянии производительных сил.
В результате к 1924 году в Госплане создалась своеобразная ситуация, когда под крышей центрального планового ведомства сосуществовало сразу несколько пониманий существа народнохозяйственного плана, принципиально друг с другом не совместимых. Так, предлагалось разграничить строительный (перспективный) план, основывающийся на программе ГОЭЛРО, и план эксплуатационный, объединяющий оперативные планы первичных производственных единиц. Эксплуатационный план должен был «врастать» в генеральный план реконструкции народного хозяйства. Очевидно, что подобное понимание, к которому тяготел Г. Кржижановский, отличалось обтекаемостью, явно выраженным «промежуточно-компромиссным» характером.
Гораздо конкретнее формулировались другие подходы. Весьма влиятельная Топливная подсекция видела в плане единое целое жестких программ
Отвечая на эти слова П. Осадчего, видный российский экономист Н. Шапошников иронически замечал: «В нормальных условиях приход хозяйства определяет его расходы, но в условиях свободы денежной эмиссии нет никакого такого предела. Здесь хозяйственные возможности ограничены только производительностью печатного станка. В меру этой производительности, с бюджетной, по крайней мере, точки зрения, все возможно: и по университету в каждом уездном городе и немедленная электрификация всей России. Здесь никогда не сводятся концы с концами, здесь нет и не может быть нормального бюджета»