Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 1. В. А. Мау
его показателей, так и общей концепции социально-экономического развития страны. В работах экономистов, участвовавших в обсуждении, приводились многочисленные примеры внутренней противоречивости различных положений проекта, произвольности в интерпретации важных народнохозяйственных пропорций, нестыковки многих цифр. Серьезным недостатком было и отсутствие программы выхода из хозяйственных затруднений (несбалансированные и растущие цены при обостряющемся товарном голоде, диспропорции в развитии промышленности и сельского хозяйства, низкая рентабельность экспорта и т. д.), которые крайне остро встали уже в первой половине 1927 года.
Следует выделить еще одну очень важную черту, объединяющую подходы практически всех критиковавших госплановский проект экономистов, несмотря на существенные различия их собственных научных взглядов. Этим общим было стремление анализировать перспективы экономического развития страны именно с экономических позиций, то есть с позиций согласования интересов различных хозяйствующих субъектов как глубокого внутреннего источника движения народнохозяйственной системы. Сбалансированность, пропорциональность плановых расчетов, обеспечение равновесного движения к намеченным целям являются предпосылками такого согласования интересов, которое, в свою очередь, становится основным фактором, обеспечивающим бескризисное развитие общества.
Собственно, признание этого пункта было принципиальным в идеологии и концепции нэпа, и отказ от экономического подхода означал бы и выход за рамки нэпа. Это понимали многие экономисты. Н.Д. Кондратьев напрямую связывал принятие необоснованного плана, и тем более
превращение его в директиву, с возможностью весьма драматических последствий. Подчеркивая, что предложенная Госпланом концепция не дает эффективного решения задач индустриализации и реконструкции, он считал ее не только теоретически спорной, но и практически опасной. «Опасность ее вытекает из того, что она обрекает народное хозяйство на путь явных и глубоких кризисов»[95]. Возможно, в этом выводе содержалось осознание опасности выхода из надвигающегося кризиса внеэкономическими методами. И когда вскоре, уже на рубеже 1927–1928 годов, кризис отчетливо проявился, был действительно взят курс на преодоление его на путях внеэкономического принуждения к труду и существенного снижения потребления широких народных масс (вплоть до голода в деревне, мотивируемого потребностями экспорта для индустриализации, то есть для выполнения все тех же плановых директив).
Разумеется, было бы неправильно непосредственно выводить сам слом нэпа из госплановской концепции первой пятилетки. Но связь между ними несомненна. В проекте плана был сделан серьезный шаг к укреплению административной модели хозяйствования. Административно-принудительный фактор под видом «воли пролетариата» занял, по сути дела, решающее положение в обосновании перспектив хозяйственного