Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф. Владимир Козлов
и это заметил тренер:
– Иван, ты всего месяц на воле, неужели не понимаешь, что с ними опять загремишь туда, откуда пришёл, – говорил он Беде.
– Я с ними нигде не кручусь, – только мне иногда неудобно бывает отказываться, когда угощают. Подумают, что я зазнался. Мы же в одной школе учились, росли вместе, – оправдывался Иван.
– Славка Кадык, тоже твой друг был, пришёл на свободу раньше тебя. Как с Чалым и Глотом связался, так и шесть лет получил, а они вино попивают в своё удовольствие.
– А они там ни при делах были. Я эту историю знаю. Он подломил вагон с коврами и его поймали на этом.
– Ничего ты не знаешь, – возмущённо перебил его тренер, – а я знаю точно, что они его угощали, по ресторанам водили. Когда пришла пора, предъявили ему счёт, он попал в тупик. Платить то ему нечем было. Вот они его и навели на этот вагон. Так, что выбирай или с футболом по жизни идти, или с а – ля – урками по зонам. Если тебе тяжело от них отойти сразу, я тебе могу помочь. Думай о своём футбольном будущем, у тебя оно должно быть богатым. Кстати готовься – в субботу на нашем стадионе попробуешь свои силы в первом матче. Встречаемся с «Вымпелом». Начинается футбольный сезон.
– Виталий Семёнович, вы не думайте ничего плохого. Эти ребята для меня слабого полёта. Они даже не будут пытаться подмять меня под себя. Я для них авторитет, а не они для меня. В зоне у меня хорошие учителя были, они помогали мне разбираться в людях и сложных ситуациях. А то, что я услышал от вас про Славку Кадыка, для меня эта новость неожиданная. Я знал, что он залетел на вилы, но что это он за них пострадал, я не слышал.
…В следующую тренировку блатная троица вновь облюбовала себе место на самой верхней трибуне. С вином и непременным закусочным атрибутом кабачковой икрой, они, развалившись, орали, и смеялась над каждым игроком, неудачно пробившим по воротам, обзывая непотребными словами.
Услышав речной поток матерщины из их уст, Иван вбежал на трибуны:
– Вы чего черти позорные вякаете здесь, – зло сказал Беда, сжимая двумя пальцами нос Паше Чалому, самому голосистому из всех. Второй рукой он опрокинул ему на голову банку с икрой.
– Беда, ты чего не в духе? – попробовал его остановить Глот, но получил увесистую затрещину по лицу.
– Слушайте меня, шмурачьё дешёвое, я вас здесь, чтобы больше не видал, – это первое. Второе, – вы моего друга Славку Кадыка подвязали на вагон. Он вас ни кого не впрудил, всё взял на себя. Теперь слушайте главный момент. До конца срока теперь будете греть его в зоне и молитесь, чтобы он раньше вышел оттуда или выпрашивайте амнистию у господа бога. Попробуете сами спрятаться за колючку, я вас и там найду и устрою вам там скверную житуху.
Униженные и посрамлённые они спешно покинули стадион под улюлюканье футболистов.
– Ты откинул от себя кусок ненужной швали неправильным методом, – сказал тренер, – не наживёшь этим себе врагов?
– Своих