Зайнаб (сборник). Гаджимурад Гасанов
недвусмысленными. Главное – не выдать свои глаза. Глаза – зеркало души человека, в которых отражается вся его сущность. Не дай бог, чтобы они подвели меня перед этой женщиной-ясновидицей.
На какое-то время Зарра отвлеклась обозрением просторов за окном. Что она там ищет, что она ищет в глубине своей души? Может, она там, за окном, отыскивает начало нити прошедшей молодости? Мне казалось, монотонный стук колес поезда, вызывающий грусть, эхо прошедшей войны, прокладывается по рельсам через ее истерзанное сердце, через горнило ее души.
– Как я говорила, перед войной я была самой завидной невестой у нас в городе, – ее бархатный голос проникал в каждую частицу моей души. – За мной ухаживали, мне предлагали руку и сердце сыновья самых знаменитых и богатых людей города. У подъезда нашего дома, возле школы на дорогих машинах меня сутками караулили влюбленные в меня неженатые и женатые мужчины. Они меня приглашали в рестораны, предлагали дорогие квартиры, машины, отдых в самых известных санаториях Северного Кавказа, клялись устроить учиться в самые престижные вузы страны. За мной волочились сыновья чиновников города, сами чиновники, артисты, депутаты, военные, в том числе и славянского происхождения. Мой отец, человек прямой, крутой, очень суровый, не соглашался ни на какие условия, предлагаемые сватами. Он выжидал кого-то, дожидался какого-то известного ему момента истины.
Мои подружки иногда приносили слухи, что кто-то один из бедовых голов кавказской национальности собирается меня украсть, увезти на Кавказ.
В тот день, когда к нам домой явились сваты от моего земляка-табасаранца, я с подружкой сидела во дворе в беседке. Мы были заняты женской болтовней, обсуждали последние коллекции модной женской одежды и всякое прочее… Вы же знаете, какие между собой бывают разговоры у девушек в этом возрасте: о принце на белом коне, об охах, ахах… Как тогда сваты мимо нас прошли, незамеченные нами, до сих пор не поняла. Меня позвали домой, я пошла. Дом был полон незнакомыми кавказцами. Они говорили на табасаранском языке, который я знала неплохо. Вдруг сердце мое встрепенулось, оно почувствовало, что сейчас произойдет что-то такое, что изменит всю мою жизнь. Я увидела глаза мужчин, оценивающе направленные на меня, завистливые глаза женщин, обсуждающие мои наряды. Отец воспитал меня строго, но с чувством собственного достоинства. Поэтому я без стеснения разглядывала мужчин и женщин. Среди мужчин сидел тот, на котором остановилось мое внимание. Глаза! Боже мой, какие были эти глаза! Черные, пронзительные, жгучие как угли в очаге! Когда наши взгляды встретились, он, как барс, вскочил и замер, готовый защитить меня от всех гостей. Сердце мое упало в пятки. «Это он, я его всю жизнь ждала! – встрепенулось мое сердце. – Конечно же, он! Кто, кроме него, осмелится ко мне свататься?!»
Мне показалось, что ко мне за моим согласием обратился отец. В это время в гостиной, во всех других комнатах, в коридоре – во всем доме установилось гробовое молчание. Мне казалось, этому молчанию не будет конца.