Река надежды. Соня Мармен
что некий Александер Фрейзер купил в июле этого года поместье «ла Мартиньер» в сеньории[6] Бомон. Теперь господский дом и окружающие его земли называются «Бошам». В этом регионе с распростертыми объятиями принимают и простых солдат-шотландцев из этого полка, которые в свое время великодушно отдали свою недельную плату здешним обездоленным крестьянам. Многим офицерам также были пожалованы земли в Новой Шотландии.
Приближается сезон сахароварения, и дел у меня прибавится. Надеюсь, скоро почтальон принесет мне твой ответ и у меня появится повод немного отдохнуть за приятным чтением. А сейчас мне пора возвращаться к тесту для печенья, которое я оставила на столе. Помнишь, как мы вместе забавлялись на кухне у мамы Донни, вылепливая из теста замысловатые фигурки? Поцелуй от меня крестника и своего супруга и передай последнему мою благодарность за его внимание и доброту. Обнимаю тебя, милая моя кузина, и желаю тебе в новом 1764 году огромного счастья! Ты его заслужила!
Твоя кузина и сестра
Мадлен Госселен.
Изабель положила письмо на туалетный столик, освещенный пламенем свечи в серебряном подсвечнике, и провела рукой по светло-зеленой камчатной ткани платья, украшенной золотой вышивкой. Взгляд ее, обращенный в зеркало, казался до странности пустым.
– Ничего, опять ничего…
Хотя, конечно, так ей будет проще забыть. Она подозревала, что у Мадлен есть новости об Александере, которыми та не спешит с нею делиться. Разумеется, цель у кузины благая, но…
– Хватит! – тихо сказала она своему отражению в зеркале. – Он даже не попытался меня найти! Не написал ни слова! Словно меня уже и нет на свете… Почему тогда я должна о нем думать?
Привычным жестом выдвинув ящичек, она положила письмо на стопку других посланий Мадлен, столь же бережно хранимых ею. Потом пробежала взглядом по многочисленным баночкам и бутылочкам на туалетном столике. Среди них был и флакон с золотистой жидкостью, подаренный ей в свое время Николя де Мелуазом. В гостиной одной дамы, супруг которой занимал видное положение в монреальском высшем свете, она услышала, что ее бывший возлюбленный живет теперь во Франции и что он получил орден Святого Людовика за отвагу, проявленную в битве при Сент-Фуа. С тех пор Изабель не раз пыталась представить, какой была бы ее жизнь, согласись она в свое время выйти за де Мелуаза замуж. Была бы она счастлива? Родились бы у них дети?
Ее пальцы судорожно смяли ткань платья на талии, которая оставалась безукоризненно стройной. Что, если у нее больше не будет детей? При родах она потеряла много крови, но ведь доктор Лартиг говорит, что беспокоиться не из-за чего, что она полностью поправилась… Пьер очень привязался к Габриелю, но она догадывалась, что ему хочется иметь своего ребенка. Будь ее воля, она бы не стала торопиться, хотя, по правде говоря, если бы в доме появилось еще несколько детских мордашек, которые не напоминали бы об Александере, ей было бы проще привыкнуть к своей новой жизни.
Мускусный
Земля по берегам реки Святого Лаврентия была разделена на наделы, называемые поместьями или сеньориями. Все наделы оставались во владении короля Франции, но управлялись помещиками. Получив землю, помещик делил ее дальше среди поселенцев, которые обрабатывали землю, строили дома и другие здания.