Флэшмен под каблуком. Джордж Макдоналд Фрейзер
и покроются пеленой забвения, это зрелище никогда не потеряет своей яркости. У ворот скопление экипажей и карет, разодетая толпа устремляется к дому Джимми Дарка[17] под деревьями: девицы в своих разноцветных платьях, шляпах и с зонтиками от солнца похожи на порхающих бабочек, мужчины, рассаживающие их по стульчикам, облачены кто в цилиндр и фрак, кто в полосатую куртку и кепи. Джентри застегнуты на все пуговицы, а «городские» и хулиганы красуются в рубашках с рукавами и котелках, с неизменными цепочками от часов и короткими трубочками. Букмекеры занимают места снаружи павильона, призывая делать ставки, ловчилы с шикарными баками и в расшитых жилетах, наводчики, карманники и прочие жулики шныряют в толпе, как хорьки, разносчики из паба мелькают с подносами пива и лимонада, выкрикивая: «Дорогу, дорогу, господа!»; старый Джон Галли, отставной боксер, возвышаясь, словно раскидистый дуб, со своей мягкой улыбкой на губах, ведет беседу с Альфредом Минном, чей алый шарф и канотье магнитом притягивают юнцов-идолопоклонников, держащихся на почтительном отдалении от этих спортивных гигантов. Грумы прокладывают путь некоему престарелому герцогу – все кивают и приподнимают цилиндры – шествующему под ручку с очередной пассией: последняя сладко напомажена и с вызовом смотрит на леди, бросающих ей вслед полные презрения взгляды. Собравшиеся развлекаются игрой в кегли и стрельбой из лука, и звук спускаемой тетивы смешивается с доносящейся издалека мелодией в исполнении артиллерийского оркестра, криками продавцов, скрипом колес экипажей; на зеленом поле, с которого ребята Стиви Слаттера[18] сгоняют забредшую овцу или отваживают игроков, готовых сыграть за шиллинг, стрекочут сверчки; толпа в десять рядов собирается у сеток, где Пилч тренируется в работе с битой, или Феликс, подвижный, как давшее ему имя животное[19], подает свои медленные мячи, висящие в воздухе целую вечность.
Иногда мне представляется летний вечер: игроки в белых шляпах гурьбой уходят с поля, сопровождаемые аплодисментами из-за ограждения, и ребятишки мчатся вперед, чтобы поклониться кумирам, в то время как старые хрычи у павильона кричат: «Хорошая игра!» и поднимают пивные кружки. Капитан кидает какому-нибудь восторженному пацану мяч – тот будет всю жизнь хранить эту реликвию, – а счетчик слезает со своего насеста. Длинные тени ложатся на эту идиллическую сцену спортивной жизни старой Англии; судьи вытаскивают из земли шесты, на ветвях распевают пташки, сумерки опускаются на землю, укрывая павильон, опустевшие скамьи и купу ив, притулившихся за овчарней, где Флэши кувыркается в высокой траве с дочкой трактирщика. О да, крикет в наши дни был настоящим крикетом.
За исключением последней сцены, имевшей место в другой раз, все выглядело абсолютно точь-в-точь тем вечером, когда «Джентльмены из Рагби», включая вашего покорного слугу, вышли играть против сливок Кента (против нас ставили двадцать к одному, и то никто не соглашался). Поначалу я опасался полного отчуждения, но большинство
Джеймс Дарк много лет являлся смотрителем поля «Лордс».
Стив Слаттер – более сорока лет работал в обслуживающем персонале «Лордс».
Феликс – намек на сходство имени с латинским