Смертная чаша весов. Энн Перри
этих людей, вы бы не сомневались. Если б вы увидели Гизелу…
– Расскажите о дне накануне несчастного случая, – быстро сказал Уильям. – Или, если предпочитаете, о любом дне, который вам запомнился наиболее ярко, пусть даже за неделю до события.
Стефан несколько минут думал, а потом начал рассказ. Они медленно проследовали к вазе и темно-зеленой тисовой стене и повернули налево в аллею, обсаженную вязами, которая тянулась на полмили.
– Завтрак прошел как обычно, – сказал барон, сосредоточенно сдвигая брови. – Гизелы внизу не было. Она завтракала у себя, и Фридрих присоединился к ней. Он обычно так и делал – это был почти ежедневный ритуал. Я думаю, что ему просто-напросто нравилось смотреть, как она одевается. В любое время дня, в любой сезон Гизела выглядела превосходно. Она в этом гениальна.
Монк ничего не ответил, но спросил, немного замедляя шаг:
– А что делали остальные после завтрака?
Его спутник опять улыбнулся.
– Флорент флиртовал с Зорой – по-моему, в оранжерее. Бригитта прогуливалась в одиночестве. Уэллборо и Рольф говорили о делах в библиотеке. Леди Уэллборо занималась хозяйством. Я провел все утро, играя в гольф с Фридрихом и Клаусом. Гизела и Эвелина, бурно споря, шагали взад-вперед по этой самой аллее – и в итоге поссорились. Они вернулись, каждая отдельно, очень сердитые.
Так, прогуливаясь под вязами, двое мжчин отошли довольно далеко от дома. Мимо них провез свою тележку садовник. Он почтительно приподнял шапку и что-то пробормотал, а Стефан кивнул в ответ. Детектив чувствовал себя грубияном, но не мог заговорить с садовником, не подчеркнув этим, что принадлежит к другому социальному слою, нежели фон Эмден. Это не рекомендовалось.
– А днем? – продолжил он настойчиво расспрашивать барона.
– О, мы все довольно рано собрались за ланчем, а потом разошлись до вечера, так как нам предстоял торжественный обед, а потом – любительский спектакль. Ожидался принц Уэльский с друзьями, и все выглядело многообещающе. Гизеле всегда удавались такие представления, и она все взяла на себя.
– В этом было что-то необычное?
– Вовсе нет. Она так часто делала. Среди ее талантов есть и умение безудержно веселиться и устраивать все таким образом, чтобы и окружающие получали удовольствие. Гизела может всецело отдаться порыву, придумать что-нибудь в высшей степени увлекательное и очень просто затем все осуществить, без излишней суеты и усиленных приготовлений, которые убивают веселье. Не знаю более стихийной натуры. Наверное, после строгих условностей придворной жизни, когда все спланировано на недели вперед и все совершается неукоснительно по правилам, именно это и очаровало в ней Фридриха. Она – как летний ветер, ворвавшийся в дом, где веками были закрыты ставни.
– Вам она нравится, – заметил Монк.
Стефан улыбнулся.
– Не сказал бы, что нравится, но она всегда казалась мне обворожительной, и впечатление, производимое ею на людей, тоже меня к ней притягивало.
– А