Ворон. Сыны грома. Джайлс Кристиан
Но даже он, капитан, был молчалив и думал о чем-то своем. Вероятно, о сыне – светловолосом Эрике, который погиб, изрешеченный стрелами, у стен замка Эльдреда. Других наследников Улаф не имел, и его роду суждено было прерваться. Теперь старик мог вернуться к матери умершего юноши, а мог взять иной курс и довериться ветру, который вобьет его имя в песню, чтобы песня эта жила в веках, сохраняя память о том, кто не оставил после себя потомства. Видя, как Улаф, ничего не страшась, сражается на английском берегу, я понял, что сердце старого воина разбито.
Вновь назначили дозорных, и я оказался в их числе. Я рад был взобраться на мокрый холм со щитом на спине, мечом у бедра и копьем в руке, цепляясь за высокие стебли лебеды. Пенда пошел со мною, однако я подумал, что ему, как и мне, не хочется оставлять Кинетрит.
– Монах приглядит за нею, – сказал я, прервав молчание.
Нам оставалось пройти около сотни шагов до козьей тропы, которая круто взвивалась вверх, а затем уходила вправо, к северному краю залива. Она вела на известняковый мыс, служивший нам дозорной башней. Оск, караульный, которого мы сменили, уверял, будто видел оттуда уэссексское побережье, хотя его товарищи сказали, что это было лишь облако, низко висевшее на горизонте.
– Старый козел Асгот сидит у меня в печенках, – наконец ответил Пенда, откашлявшись и сплюнув. – Я видел, как он лапает глазами нашу Кинетрит, и мне это так же нравится, как подтирать зад крапивой.
– Подотрись лучше самим Асготом, – сказал я. Заметив под ногами гнезда крачек, маленькие углубления в мягкой земле, я осторожно их обошел. Птицы пригнули головы в черных шапочках, пристально глядя на меня немигающими желтыми бусинами. – Старик совсем одурел от крови, – прибавил я, восхищаясь храбростью пернатых созданий (никто из них не улетел в темнеющее небо). – Может, он уже лет тридцать, а то и больше, не видал женщины, подобной Кинетрит. Вот и всё.
Пенда хрипло усмехнулся.
– Тут яйца, – сказал он, подходя к гнездам, которые я оставил позади. – Добавим их в завтрашний котел. Варево Арнвида от этого хуже не будет.
– У крачек клювы острые, как стрелы, Пенда, – ответил я. – Пускай себе высиживают свои яйца. Что до Асгота, мы увидим, если он затеет недоброе. К тому же я готов побиться об заклад: Кинетрит способна сама о себе позаботиться.
По правде говоря, мне было мерзко оттого, что я проморгал опасность, которую заметил сакс. От Асгота можно было ждать беды – в этом я не сомневался. Вместе с Глумом и родичами Глума он убил Эльстана, моего друга и приемного отца. Они повесили старика на дубе, обмотав ствол багровой веревкой его внутренностей. Один из тех, кто принес несчастного в жертву, погиб от моей руки, но это был не Асгот. Пыльные потроха жреца все еще благополучно скрипели, а нож его был остер, как и раньше.
– Будем за ним присматривать, Ворон, – сказал Пенда. – Пускай старая свинья только попробует выкинуть какую-нибудь пакость.
Мы выбрались на белые скалы уже в сумерках. Дождь все не прекращался,